Поэтому Мир не вне Бога. Но если так, то в чем отличие Мира от Бога? Можем ли мы сказать, что Мир и Бог ничем не отличаются? Ведь если они чем‑то отличаются реально, то мы попадаем в то же самое противоречие: в Мире есть что‑то, чего нет в Боге. Значит, они тождественны, не так ли? И то, в чем мы живем — это и есть Бог. А как же различие развернутых, свернутых вещей? Ну, вы правы, по логике действительного, через эти понятия Николай и решает довольно сложную задачу. Он говорит, что разница между Миром и Богом все‑таки есть, но она находится не в содержательном аспекте, а в бытийном статусе. Бог есть чистая актуальность, Мир — это потенциальный Бог. А содержание у них то же самое. Это позволяет говорить о различии, но не впадать в противоречие.
Другое дело, что этим ответом мы можем не удовлетвориться и спросить: а что же такое «потенциальное»? Но если мы возьмемся за эту задачу, то уж точно не уложимся во временные рамки, да и не придем к удовлетворительному результату. Интуитивно, однако, понятно.
Важно понять, что поскольку Мир есть Максимум, хоть и конкретный, потенциальный, но Максимум, значит, тоже должен быть бесконечен. А раз так, то отсюда следует положение об отсутствии центра, положение о всеобщем движении, положение о. планетных систем, рушится средневековая космология.
Забыл сказать, что для Николая тезис о бесконечности миров связан с утверждением о бесконечном распределении жизни во Вселенной. Мы в этом плане гораздо более скептично настроены. А вплоть до середины ХХ века человечество считало совершенно иначе. Считалось чуть ли не аксиомой положение о всеобщей населенности Галактик, Вселенной в целом.
Сейчас мы сомневаемся в этом. Николай же не сомневался не только в населенности жизнью отдаленных Галактик, но и в населенности планет Солнечной системы. Даже на Солнце, считал он, есть жизнь, не говоря уже о Луне. Вопрос «Есть ли жизнь на Марсе?» не был для него актуален, так же как и вопрос о жизни на Венере, Луне. Конечно, есть. Причем можно попробовать абстрактно определить свойства живых существ, населяющих эти планеты: чем массивнее планета, чем больше она давит своей массой на свое население, тем более грубо устроены живые организмы, тем менее они способны к познавательной активности, которая предполагает хотя бы частичное освобождение от чувственных образов, от грубой материи. На Солнце же находятся наиболее возвышенные души. И здесь он подошел как никогда к опаснейшей для себя черте. Здесь мы вступаем в область, где очень трудно согласовать его взгляды с христианской догматикой. Как объяснить пришествие Христа в таком случае? Как мировое событие мирового масштаба оно произошло однократно, только на Земле? А все остальные бесчисленные сообщества не были им посещены, были обделены? Или Христос по очереди являлся на все планеты? Или на все сразу? Что бы мы ни сказали, мы говорим опасные вещи, ересь с точки зрения христианской догматики.
Вопрос (неразборчиво).
Непонятно как транслировать знание в отдаленные области Вселенной. Абстрактное решение возможно, но оно не находит никакого подтверждения в Священном Писании и довольно сильно с ним расходится. В любом случае получается, что Христос бегал по мирозданию, — довольно странный такой образ. Понимаете, это крайне опасная теологическая ситуация, когда возникает множество каких‑то интерпретаций, не подтвержденных Священным Писанием. В таких вопросах и начинают гнездиться ереси и расколы.
Николай может быть самым мудрым способом поступил с этой проблемой, — он просто о ней не говорит. Вот это тот, пожалуй, вопрос, который он не смог решить. И просто его обошел. Обошел внимание, просто не упоминает его и все. Хотя открыто он достаточно рассуждает о бесконечности Вселенной, но не особо распространяется, довольно туманными формулами он описывает положение Земли и Солнца. Только догадываться приходиться, что он считает, что Земля не неподвижна, а перемещается, вращается вокруг совей оси, он, действительно так считает, но туманно, почти Гераклитовым языком говорит об этом. Хотя если встречаться, то можно. Но вот, правда, о формах жизни различных он рассуждает без всяких обиняков, напрямую.
Теперь поговорим о Христе. Куда его‑то, собственно, втиснуть в систему Максимума — Минимума. Мы выявили, что Бог троичен, но и все, что ли? Но этого не достаточно. Мы выявили божественную сущность Логоса, а есть как бы еще человеческая. Здесь он начинает весьма любопытную цепь рассуждений.