Первый этаж встретил меня рассеянным, зеленоватым светом, который струился из высоких панорамных окон, наполняя гостиную мягкими, теплыми красками. Я заглянула в темную пустоту, куда вела металлическая лестница и медленно двинулась в основную часть залы, успевая детально рассмотреть импрессионистские полотна на стенах и задержать долгий, растерянный взгляд на красавце-рояле. Таня и Эсме с невероятно важным видом восседали за длинным столом и вели какую-то оживленную дискуссию, отмечая результаты своих словесных изысканий в тонком линованном блокноте. Я адресовала вампирессам свое приветствие и прошла прямиком к сверкающей, едва ли когда-либо использованной кофе-машине, расположившейся на одной из каменных столешниц.
Таня со своей извечной предусмотрительностью позаботилась отыскать для меня йогурт и отправила его в полет по гладкой поверхности стола, пока я, под умелым руководством Эсме, искала ящик со столовыми приборами. Тонкий едва заметный дымок поднимался над моей высокой кружкой, разнося по залу густой аромат свежего кофе. Я сделала первый обжигающий глоток и обернулась к Тане, чтобы задать интересующий меня вопрос.
— Кажется, наш разговор про школу так и не был закончен. — Я вопросительно вскинула бровь, и Марвел отложила тонкую золотистую ручку, на короткую секунду опуская взгляд в пол и словно пытаясь скрыть свою улыбку. Я была практически на сто процентов уверена, что она отреагировала на чью-то фразу, произнесенную на другом этаже.
— Доедай и обсудим, — только и ответила она, кивая на нетронутую упаковку йогурта. Я обреченно покачала головой и закатила глаза, отворачиваясь к своему столу и продолжая свой легкий завтрак.
В такт задувающему за окнами ветру, медленно качались вековые дубы, с которых то и дело падали тонкие пожелтевшие листочки, теряющиеся в густых лесных зарослях. Сложно жить в таком доме и не превратиться хотя бы отчасти в художника — даже если жилец, как и я, лишь дилетант в подобном деле. Я пыталась представить, как по плотной бумаге скользит тонкая кисть, как среди раскидистых ветвей вырисовываются причудливые тени, а совсем тонкие верхушки могучих елей утопают в сероватой дымке, больше похожей на спустившиеся с небес кусочки облаков. Было не так уж и трудно спрятаться в своих мыслях, отрешиться от бархатных голосов и тихого смеха, что разливался за моей спиной.
— Как насчет того, чтобы переместиться за стол? — звучный голос, принадлежащий доктору, с легкостью вывел меня из раздумий, смазывая в голове зеленовато-серую картинку вашингтонского леса. Я обернулась через плечо и застала доктора Каллена во главе стола, застывшего неподвижным мраморным изваянием и обратившим взор своих янтарных глаз исключительно на меня. Таня с готовностью поднялась со своего места и присела поближе: намек на то, что выбора у меня не оставалось. Вот уж не думала, что вопрос посещения школы является для главы Олимпийского клана первостепенно важным.
— Ты прав, Карлайл, давайте обсудим все вместе, — засуетилась Таня и, решив, что я не слышу, заговорщически прошептала доктору: — Только будь с ней поласковее. После катастрофы у нее ужасно нестабильное настроение, и бывают такие дни… Мышонок куксится.
Я поджала губы от досады и взяла свою кружку, безмолвно присоединяясь к вампирам и бросая короткий, недовольный взгляд на Таню.
— Почему конкретно ты не хочешь посещать школу, Лиззи? — спокойно осведомился Карлайл, и мои плечи напряглись. Промелькнула едва заметная параллель с допросом в полицейском участке. Я крепко стиснула в своих ладонях керамическую кружку и перевела взгляд на Таню в поисках хотя бы капли поддержки.
Ее лицо смягчилось, и она уже собиралась заговорить, как одним стремительным движением в воздух взмыла ладонь доктора, безмолвно и жестко объявляющая «стоп». Несмотря на мягкую манеру, доктор Каллен явно не был бесхребетным. Неожиданно. Кажется, за два года практически в полной изоляции от незнакомцев я совершенно разучилась читать людей.
Его испытующий взгляд был устремлен точно на меня. Я сглотнула и отвела глаза, мгновенно теряясь и не зная, с чего именно начать свои претензии.
— Я не хочу стать изгоем для одноклассников снова. С их вопросами о семье… — Я замерла, и мои губы скривились. Таня тоже сникла, возвращаясь в тот последний день в старшей школе, после которого я и перешла на домашнее обучение.
— Элизабет, здесь ситуация обратна на корню. — Взгляд доктора несколько смягчился, и его вкрадчивый голос, по задумке, должен был меня расслабить, но я лишь сжала челюсти, уже на этом этапе понимая, что из этого спора вряд ли выйду победителем. Более того, ненавижу, когда меня беспричинно зовут полным именем. — В городе все нас знают, знают и наших старших детей, которые давно и успешно выпустились. Нам с Эсме не удалось бы взять тебя в семью и никому ничего об этом не говорить. Неужели ты действительно собиралась сидеть целыми днями дома? И мы выглядим странно, и тебе наверняка будет скучно…
Я отвернулась и отставила кружку на стол, скрещивая руки на груди и не переставая хмуриться. Я больше двух лет весьма успешно находила себе разнообразные занятия в Денали, а уж за несколько недель в штате Вашингтон я даже не успею заскучать от своего разнообразного, слегка хаотичного, но вышедшего на весьма пристойный уровень рукоделия.
— Да, собиралась. — Вероятно мои слова прозвучали слишком резко и грубо, потому-то я и поймала на себе предупредительный взгляд Тани.
— Может, ты хотя бы попробуешь? Вдруг понравится. В местной школе столько разных кружков и спортивных команд. — В этот обреченный на провал — с моей стороны — диалог вступил новый участник. Эсме бесшумно опустилась на соседний стул, и я с нескрываемой болью и смятением посмотрела на доброе лицо женщины. Казалось, отказать ей — все равно что ударить наотмашь по лицу. Таня, в свою очередь, склонила голову в сторону Карлайла, словно пытаясь поговорить с ним одним только взглядом встревоженных глаз.
— Ты такая подтянутая, неужели ни во что не играешь? Бейсбол, лакросс, легкая атлетика… — продолжала мягко настаивать Эсме.
С безнадежным вздохом я откинулась на мягкую спинку стула и уставилась в потолок, чувствуя себя в комфортабельной западне. Какая-то давно забытая необходимость пресмыкаться перед старшими не дала мне сейчас вскочить на ноги и с криком объявить, чтобы они катились в свою школу сами. У Тани мне, как несчастной, травмированной девочке, прощалась любая взбалмошность. Мне не хотелось, чтобы это кончалось.
— Хорошо, давайте попробуем. Но у меня от одной мысли о школе мурашки по коже, — на выдохе произнесла я и крепко зажмурилась, пытаясь убедить себя, что это правильное решение. — Вы могли бы меня хотя бы предупредить заранее… Так скоро… Вы не оставляете мне ни выбора, ни возможности подумать, вы, вы, вы…
Карлайл предупредительно поднял светлую бровь.
— Швыряете меня туда, как чемодан на конвейер! — я осеклась и беспомощно надула губы.
— Ты гиперболизируешь проблему, Элизабет, — спокойно отреагировал Карлайл.
— Что?..
— Гиперболизируешь. Преувеличиваешь. Это слово непременно всплывет у тебя на тестировании SAT [2], и такой взрослой девочке надо его знать. Еще один аргумент в пользу школы, ты не согласна, милая? — Он привлек Эсме к себе и поцеловал ее в бледную щеку. Ресницы вампирессы смущенно, совсем по-человечески затрепетали.
— Посмотрим, что ты скажешь о школе после пары недель. Может, нам еще придется умолять тебя вернуться вечером домой, — дипломатично подвел итог Карлайл и устремил свой взгляд в сторону лестницы.
Не дожидаясь удара молотка по столу и объявления приговора, я подхватила свой кофе и удалилась. Далось ему мое образование, ишь какой предусмотрительный! Оставалось только гадать, чем именно руководствовался непреклонный доктор Каллен, когда вершил мою судьбу.
______
[2] SAT — стандартизованный тест для приема в высшие учебные заведения в США.
______
Таня и Элис появились в зоне моей видимости как раз в тот момент, когда мне удалось-таки пролистать не меньше нескольких десятков спортивных каналов и добраться до ординарного MTV.