И почему мама запрещает ему приближаться к магу? Вот уже пятый месяц она глухо рычит на него, чуя запах человека, и придавливает к земле, не больно прикусывая загривок, напоминая, кто в их маленькой стае главный.
Сидеть голой задницей на полу было не очень удобно и совершенно не тепло, да и светлый завозился на скрипучей, как старое дерево на отшибе, кровати, так что, недолго думая, волчонок нырнул под одеяла и прижался к тёплому магу со спины. Тот беспокойно завозился, но через пару мгновений затих, почувствовав, как чужое тело нагревается от него.
Лежать было тепло и очень мягко.Тёмный маг извернулся во сне и прижимался грудью, закинув тонкую ногу на обнаженное бедро оборотня, и умиротворяющие сопел в шею.
Убаюканный едва слышным дыханием и тёплой тьмой, заинтересованно обволакивающей нагое тело, брюнет не заметил как задремал, прижав к себе плотнее спящего шатена. Где-то в полудрёме он, кажется, слышал голоса.
- Я срочно хочу его исследовать! – душа Лорда сверкнула зелёным, подбираясь к ноге неожиданного гостя.
-Только посмей, и я тебя придушу, – зло одёрнул его сильнейший, предупреждающе лучась едва заметным жёлтым светом.
-Я уже три столетия мёртв, что мне твои угрозы? – шипит первый.
-Я найду способ, – заверяет второй, – Тсунаёши расстроится если ты его вскроешь.
-Эй, заткнитесь оба! Спать мешаете, кора! – бурчит третий, рассыпая вокруг себя тяжёлые голубоватые капли. Собеседники раздасованно хмыкают, расползаясь в разные стороны – первый к Тсунаёши под бок, второй накрывая тёмной пеленой оборотня, пряча от посторонних разноцветных глаз. Мало ли на каких частотах будет вопить светлый маг, а хозяину заботливого плаща стоит хорошенько выспаться после ночных брождений по округе.
Кёя вздрагивает, когда Тсунаёши судорожно вдыхает и открывает глаза. В отличие от Мукуро, он ещё не знает, что так шатен всего лишь просыпается и обеспокоенно вглядывается в карие глаза. В них ещё мелькают оранжевые искры волшебства, растворяясь в лучах солнца.
- Всё в порядке? – хрипло спрашивает оборотень, на что тёмный кивает и недовольно морщит нос, силясь что-то вспомнить.
-Ты... тот волчонок, да? – недоумённо спрашивает маг, смотря в знакомые стальные глаза. Заметив короткий кивок, он прикрывает глаза и прижимается обратно, – Оборотень значит. Вот почему ты так быстро вырос.
- Мама, мама, смотри, я подружился с жёлтой птицей! – глаза у Кёи горят неподдельной радостью, и волчица хмыкает, видя жёлтый комок перьев между серых ушей. Птенец потягивается и едва слышно пищит.
- Это такое редкое явление, – мать обходит сына, рассматривая его нового друга, – птенец феникса. Где ты его нашёл?
- Старое дерево на отшибе. Оно живое!
- Аааа, – тянет волчица, – Леви-А-Тан тебе его отдал?
Волчонок кивает, припоминая, как подпрыгнул, когда старое дерево зашевелило сучьями и начало что-то противно выскрипывать.
-Оно живое!
- Все деревья в этом лесу живые и умеют говорить. – улыбается волчица, – просто, когда наступили тяжёлые времена они заснули и оставили одного единственного часового, призванного разбудить, когда придут мир и покой.
-Ох ты пресвятой Спейд!
Названный недовольно морщится, чувствуя тычок под рёбра от закатывающегося от смеха на полу Великого светлого мага. Назвать так само воплощение зла и тьмы...
- Это же самый настоящий птенец феникса! – всё не затыкается Мукуро, прыгая вокруг оборотня.
Тот внимательно следит за тем, чтобы загребущие ручонки не тронули нового друга. Кёя вообще не доверяет парню со странной причёской и лукавыми разноцветными глазами – тёмный маг и то больше располагает к себе, не смотря на вычурную одежду и временами холодный взгляд. Оборотню достаточно просто подставить голову под тонкую ладонь, чтобы холод растаял под теплым оранжевым огоньком на самом дне зрачков.
Волк рычит на очередное посягательство и быстро перекидывается, отпугивая полыхнувшим фиолетовым огнём светлого мага.
- Я сказал, руки убери, травоядное!
- Мукуро, нам тут ягод принесли... – Тсунаёши удивлённо замирает на пороге, переводя взгляд с одного изготовившегося к атаке брюнета, на другого, покручивающего в руке наколдованный посох, осыпающийся синим туманом.
-Я не вовремя? – интересуется шатен, слегка стушёвываясь под укоряющим взглядом светлого. Оборотень же напрочь забывает о сопернике, подлетая к шатену и снимая с головы пищащий комок перьев.
-Смотри, – шепчет Кёя, осторожно поглаживая маленькую головку пальцем. Тсунаёши охает и не глядя впихивает светлому в руки импровизированную корзинку из листа лопуха.
- Удача отметила тебя, – тёмный широко улыбается, осматривая птенца со всех сторон, но не рискуя прикоснуться к ещё совсем слабому волшебному существу. Кто знает, как он воспримет магическую мощь, исходящую от него? – Поздравляю!
– Мукуро, прикоснёшься к птичке, натравлю на тебя ночью Деймона, – ласково предупреждает Тсунаёши, замечая, как призрак Джотто, почти незаметный в лучах солнца, снова катается по полу в приступе беззвучного смеха.
Великий тёмный маг фыркает и удаляется в подполье, подальше от приставучих личностей, никак не оставляющих его тёмное существо в покое, поминая всуе.
- Кёя, тебе нужно что-нибудь накинуть, – произносит шатен, стаскивая с постели одеяло и оборачивая вокруг голых плеч брюнета. Нет, собственно, подросток совершенно не смущается наготы посторонних, он сам ходит почти что голый, целиком и полностью полагаясь на вкус Реборна. А ведь если тому приспичит, то Тсунаёши действительно будет щеголять в одном плаще, и то потому, что уж его-то снять невозможно.
– У Мукуро аура посерела, – поясняет маг.
Кёя оглядывается на, насвистывающего какой-то прилипчивый мотивчик, мага и назло отпускает одеяло. Шатен вздыхает и поднимает его, вновь накидывая на светлые плечи.
- Его сереет, моя светлеет. Всё понятно?
Оборотень недовольно кивает и присаживается на кровать тёмного внимательно наблюдая за тем, как тот копошится в большом сундуке, позаимствованном у кого-то из селян. На пол летят какие-то тряпки, листы пергамента, тяжёлые фолианты книг, тут же расползающиеся на тонких чёрных ножках в стороны, как тараканы. Из-под руки мага вырывается случайно залетевшая в сундук летучая мышь, с писком прибиваясь к пяти собратьям висящим на потолке над кроватью тёмного. Емицу лениво выползает из тёмного угла, переступая длинными ногами, и не спеша направляется к гостю, здороваться.
Паук был вообще самым интеллигентным и вежливым среди всех проживающих в этом доме. Он всегда встречал и провожал гостей, с особо ценными делился припрятанной полудохлой мухой и обязательно внимательно слушал посетителей, кто бы они ни были и какой бы бред не несли. Особенно его полюбили белки, любящие посплетничать на различные темы. Со своими трещать было неинтересно – каждый второй знал то же самое, все остальные лесные жители только отмахивались от болтушек, а вот Емицу другое дело.
Кёя вежливо кивнул пауку в ответ на уважительное покачивание одной из лапок.
Тсунаёши с победным кличем извлёк из недр сундука длинную чёрную тунику.
- Нашёл!
Емицу едва успел убежать из-под ноги шатена, пугливо забираясь под кровать.
-Кёя, надевай, а я её зачарую на трансформацию вместе с твоим обликом.
Оборотень непонимающе разглядывал тёмную ткань в руках и не понимал, что от него вообще хотят.
Тсунаёши испуганно пискнул, когда его повалила на спину крупная лисица. Она радостно зашипела, внимательно обнюхивая тёмного и заинтересованно мотая из стороны в сторону пушистым хвостом. Маг на пробу попытался погладить хищника по спине, но шишикающий смех был предупреждением.
- Без рук, пожалуйста.
- Эм, тебе что-то нужно? – спрашивает подросток, пытаясь встать – лис надёжно придавливает его к покрытым мхом камням.
- А можешь мне одежду, как и тому волку заколдовать? – интересуется хищник, – я даже уже всё натаскал.