Пройдя в другой конец гостиной, юноша заинтересованно пробежался взглядом по перегруженным книгами, полкам. Особого порядка он здесь не наблюдал, создавалось впечатление, что в них скорее всего постоянно искали нечто. Часть из них стояли корешками наружу, часть, распахнутая на каких-либо страницах, покоилась обложками вверх, а часть из них и вовсе были вложены друг в друга. Он знал, что отец славился начитанностью и неординарностью мышления, никогда не скрывал этого, но и не гордился сим фактом, а лишь считал особенностью характера и наличием свободного времени. Ответы на какие именно вопросы он пытался обрести среди напечатанных кем-то букв? Что так подстегнуло его интерес? Навряд ли когда-либо удасться узнать...
Юноша выискал на одной из полок книгу знакомого автора и устроившись поудобнее в кресле с высокой спинкой и потертыми подлокотниками, находившегося напротив дивана, приступил к чтению. За окном взбудораженный новостями город, обеспокоено гудел. Сновавшие туда-сюда машины напоминали о том, что остальной мир всё тот же и ничего из ряда вон выходящего не произошло. Вечер постепенно заглатывал солнечный диск, а значит завтра снова наступит новый день, так случается каждый раз по установленному кем-то, порядку.
Постепенно, он перестал прислушиваться к обыденному городскому шуму и лишь спустя какое-то время, перечитывая в третий раз начало нового абзаца, признал чтение не столь занимательным фактом, в отличии от наблюдений за дремлющим блондином. Вид успокоенного сном человека привлекал его куда больше, нежели сюжет. Михаил смутился и прикрыв обложкой книги половину лица, коснулся губами пожелтевших страниц. Он никогда прежде не встречал столь удивительную внешнюю красоту, сочетавшую изящество с хрупкостью, строгость лаконичных линий овала лица, скул и носа с нежностью на губах, на подрагивающих ресницах, словно морозное утро обрело образ человеческий, а узоры на стекле перенесли на одежды. Ни одна из встреченных женщин не обладали подобной внешностью, подаренной мужчине. Взгляд юноши скользил по складкам на одеждах, обрамлявших грудь, плечи, руки блондина, пытливо осматривал манжеты, прикрывавшие запястья, точно браслеты из белого золота. Бледные пальцы левой руки, оканчивающиеся длинными, прозрачными ногтями, похожими на лепестки хрустального жемчуга, почти касались пола. Волосы струились вдоль предплечья, волнами ниспадая на ковёр, разливаясь прозрачной гладью, мерцающей переливами холодных оттенков серебра. Миша чувствовал себя безропотно очарованным и заинтересованным в том, кого случайно повстречал, поддавшись пробудившемуся до селе неизвестному желанию узнать о душе другого человека. Ощущение проснувшейся магии посреди обыденности, околдовывало тайной, будто произошло нечто необыкновенное, не поддающееся логическому объяснению. Если бы он сейчас позвонил бы матери или друзьям, то кто бы поверил на слово? Скорее всего решили бы, что он просто наглотался дури или напрочь утратил рассудок. Михаил и сам себе не мог поверить, сомнения смущали нелогичностью происходящего, и от того заставляли чувствовать себя особенным, избранным из тысяч, миллионов людей, снова и снова задавая один и тот же вопрос, правдивы ли впечатления?
Засыпая, он сомневался в том, что прошедший день приключился на самом деле. Или может только привиделся? Наверняка, проснувшись утром, всё окажется лишь чудным наваждением и он утратит присутствие в столь удивительном настоящем. Стараясь отогнать усталость, Миша пытался увлечь себя пересказом недавно прочитанной книги, но веки смыкались против воли, а тело наливалось тяжестью. Действительно ли он встретил кого-то или же ему померещилось знакомство? Способно ли сознание породить столь уникальный образ, словно сошедший со страниц книги сказок? В последний раз взглянув сквозь приоткрытые веки на незнакомца и слегка улыбнувшись, он успокоился предположением о собственном сумасшествии.
Глава
Проснулся Михаил под утро, разбуженный не робким рассветом, а смутными сомнениями и воспоминаниями прошедших суток. Он слегка вздрогнул всем телом и с его груди соскользнула книга, издав обиженно-шуршащий звук, свалившись на пол. Тотчас, распахнув глаза и рукой коснувшись подбородка и рта, вытирая слюнку, он постепенно приходил в себя, припоминая подробности вчерашнего дня и встречу с человеком, не умевшем говорить. Анализировать в столь ранний час что-либо являлось пустой затеей, но юноша уверился в двух вещах: первая, всё тело ниже талии абсолютно не ощущалось; вторая, софа находилась в полнейшем запустении, сразу же окунув с головой в приступ паники и отчаяния. Решив, что сознание всё-таки сыграло жестокую шутку, породив ложные воспоминания о несуществующем призраке пустой квартиры, молодой человек испытал огромнейшее разочарование, словно ему продали билет в страну Чудес, а поезда вдруг отменили. Холод одиночества накрыл сознание, стиснув грудь в стремлении выдавить слёзы, ведь молитва оказалась безответной. Молодой человек сполз с кресла на пол и приступил к разминанию ног, дабы нормализовать приток крови, расшевелив руки, потянулся изо всех сил и постепенно ощутил, как тело, онемевшее ото сна в кресле, наконец стало приходить норму. Левой рукой он растормошил шевелюру на голове, поднялся на ноги и позвоночник отозвался напряжённой скованностью.
- Ммммм, ээээй! - воскликнул Михаил, на ходу разминая мышцы плеч и поочерёдно заглядывая то в одну комнату, то в другую. - Эээээй! Ты здесь? Ты же не приснился мне?! Правда же ведь?! Прошу...
Обойдя квартиру, он вошёл в спальню и прислонившись ухом к шкафу, постучал.
- Ээээм, ты здесь?
В ответ дверца слегка приоткрылась, издавая жалобный скрип. Юноша опустился на колени, мысленно благодаря всех богов, о которых слышал, за вчерашний день, не являвшегося плодом воспалённого воображения. Сделав глубокий вздох, он заглянул внутрь и смог разглядеть в слегка растворённой предрассветным небом, темноте, обрамлённый белыми волосами силуэт человека.
- Почему ты снова здесь?
- Мммм... - пробормотали во тьме.
- Мы ещё не познакомились. Меня зовут Михаил.