- Я удержу тебя. Лишь обхвати меня ногами.
- Чёрт, ты удивительно сильный.
Подхватив ладонями бёдра, Юки начал двигаться, покрывая шею возлюбленного поцелуями, вылизывая ключицы и мочки ушей. С каждым моментом близости, он ощущал внутреннюю расстревоженность неизвестными до селе чувствами, захлестывающими сознание и с каждым прикосновением, сквозь поры начало проступать сокрытое глубоко внутри. Постепенно слегка порозовевшая поверхность кожи белела, становилась более гладкой на ощупь, так что Миша не был способен удержаться ладонями за плечи любовника, руки соскальзывали, словно бы он хватался за таявшую глыбу льда. В него проникали глубже, толчки становились всё напористей, в его плоть впивались зубами, всё сильнее сжимали пальцы упругие бёдра. Дыхание мужчины стало напоминать северный ветер, глухо проникавший из лёгких стужи арктических морей. Вены вздулись, украшая острыми шипами и витееватыми узорами шею, предплечья, ноги, придавая бледной коже сиреневый оттенок. Конечности пробирала дрожь, а радужка глаз окрасилась цветом пустых облаков в снежной пустыне, закрывших собой зрачки, будто сознание покинуло могучее, выносливое тело, отбрасывавшее теперь огромную тень. Ритм движений неистовый и жадный говорил о желании сломать юношу, проникнуть, подчинить, приковать, прожечь, подмять. Каждый выдох и капля пота выплавляли хищника мечтавшего о контроле, безропотном обладании тем, что уже было отдано без боя, без ропота и колебаний.
Нежные пальцы закрыли его вновь невидящие глаза и тихий, дрожащий от слёз голос звал Юки по имени, звал человека, которым он стал, уговаривая не страшиться быть покинутым, оставленным и сначала исчез звериный оскал с лица, потом преобразился взгляд, наполнившись дождевыми облаками и кожа перестала потрескивать, словно замкнутое льдами озеро из-за сильного мороза. Преображённый демон, выпустил из рук Михаила, а сам отрешённо опустился в ванную, утопая в клубах пара и опустошённости. Его тело вернулось к плотному, былому состоянию, став менее объёмным. Закрыв лицо большими ладонями, он проговорил обречённым, скрипучим голосом:
- Прости... Я не уверен, но видимо моя истинная натура всё ещё жива во мне.
- Быть столь страстным - нормально. Это же твой первый раз. Ты такой красивый, когда смущён. Посмотри на меня, пожалуйста.
Опершись о прохладную стену, Миша стоял, казалось из последних сил. Кожа горела, тело истязала боль, но он решил быть сильным ради них обоих, поэтому отказывал себе опуститься рядом и присесть. Юки поднял лицо. Красные прожилки покрыли уголки его глаз и боль исказила прекрасные черты лица. Загнанный мыслями зверь, забился в клетку из сожалений, расстроенный и звучавший словно пианино без клавиш из ответов. Лишь сомнения. Он снова зашептал извинения, умоляюще выпрашивая прощение за несдержанность и поднялся на некрепких ногах, утративших под собой опору. "Счастье" осмотрел влажные кудри волос, что в беспорядке обрамляли голову Михаила, раскрасневшиеся от слёз щёки, искусанные губы, окрашенные красноватыми отпечатками жестоких прикосновений груди, плечи и бёдра юноши.
- О боже...
- Послушай меня, ты такой же как кофе, что готовишь. Жгучий, крепкий, терпкий от перца. Каждый глоток хочется запить водой, разбавить, ведь ты слишком... во всех отношениях. Но я точно решил испить тебя до дна, я принимаю все твои стороны и поэтому прошу, не кори за любовь. Вместе получиться.
- Ты не оставишь меня?
- Я люблю тебя, демон.
Ты существуешь для того, чтобы мои слюньки проистекали из самых тёмных глубин души, цепляя каждый кусочек воспоминаний о тебе, скапливаясь под языком, наполняя рот вязким желанием.
Робко коснувшись ладони, Юки словно бы искал разрешения подойти ближе, не напугав, не оттолкнув, прося о доверии и Миша крепко обнял его, нежно поцеловал в губы, подарив солоновато-сладкий привкус горечи признаний и слёз. Отыскав опору друг в друге, они некоторое время привыкали к новым себе, изменившимся после познания страсти, опаляющей крылья нежности. Молодой человек включил душ и позволил омыть себя, после чего накинул халат и вышел из ванной комнаты.
Оставшись в одиночестве, "Счастье" позволил струям воды свободно стекать по коже, волосам, окропляя ресницы, разбрызгиваясь об острые контуры мускулистого тела. Он размышлял о судьбе и удаче. Возможно ли назвать его судьбой встречу с юношей и является ли удачей она для Михаила? Подходит ли существу из легенд, несущего собою смерть, подобное, светлое имя? Способен ли он стать олицетворением положительных перемен в личности, или же так и останется злым роком, селевым потоком, сносящим добрые воспоминания и надежды? Хотел бы он себе ответить на эти вопросы с полной уверенностью, что да, он сможет понять кем именно является и стать лучшей версией самого себя. Он правда, со всей страстностью желает себе сил для перемен, если уж и мечтать так это о возможностях, о выборе.
Обтерев кожу полотенцем, Юки одел брюки и оставляя за собой крупные следы голых, влажных ступней на паркете, прошагал в столовую, заправляя мокрые пряди волос назад. Его появление было встречено мягкой улыбкой и наполненным бокалом вина. Ужиная, пара обсуждала обыденность и планы на следующий день, приняв случившееся как ещё одну историю, что была пережита вместе. Теперь они стали чуточку понятнее друг к другу, узнали, что намного смелее, чем им казалось до этого момента телесной близости.
Достаточно быстро провалившись в сон, Михаил тихонько постанывал, меняя позу. Части тела, хоть он и старался не подавать виду, были травмированы. "Счастье" нестерпимо страдал от испытываемых мук совести и пролежав в постели около трёх часов, решил подняться на крышу, встретить блуждающий лунный свет, что стучал в окна, ища верного собеседника. Бесшумно выскользнув из-под одеяла, мужчина оставил лишь толику тепла после себя и примятую подушку. Он натянул светло-синие домашние спортивные брюки и накинул серый, крупной вязки кардиган, на плечи. Не страшась холода даже в сырую осеннюю ночь, Юки вышел из комнаты. Невозможно замёрзнуть, пока есть кто-то желающий согреть тебя. Оказавшись на крыше, он встретился с порывистым ветром, что разметал его удлинившиеся до плеч волосы. Тяжёлые пряди трепетали, безвольно следуя за велением северного циклона. Тяжело опустившись на небольшой коврик, прислонился спиной к кирпичной трубе, когда-то служившей по назначению. Немного успокоившись, он достал из-под досок банку с завернутыми в тряпицу сигариллами и спички. Они сахарили уста, а вязкий дым на мгновения растворяли окружающий мир. Для Юки стало настоящим ритуалом приходить сюда с целым ворохом переживаний и большинство оставлять здесь же, чиркнув спичкой он поджигал леса из сомнений, поля из пустых надежд, погружался в собственную тьму, пока свет луны соскучившийся по давно знакомому демону, нежно касался чуждых черт лица, изливался по холодной коже, не ощущавшей боли, ласково перебирал пряди волос, заигрывая оттенками бездны. Неверный свет луны словно продажная женщина, нашёптывал искушения, вспоминая прошлое и обещая наслаждение абсолютного забытья. Но "Счастье" лишь ожидал, когда ветер принесёт весть о наступавшем рассвете, протяжно вдыхая никотин и выпуская его искажённым дыханием и мыслями.