Я сидела на кухонном диванчике с ногами, обняв левой рукой колени, и лениво ковырялась в завтраке. Мне никогда не нравилось просыпаться в спешке, от торопливости у меня обычно начиналась паника, потому я наслаждалась нашим ленивым утром.
— Почему тебя называют Яшкой? — спросила я у девушки.
Она сидела напротив меня, смешивая сметану и сгущенное молоко. Похоже, Ульяна была той еще сладкоежкой. Она только что доела варенье из клубники с белым шоколадом, и тянулась за новой порцией
— Полным именем — слишком официально, — пояснила помощница Ермакова, — вот люди и придумывают различные вариации. Яшкой я была только для твоего брата, остальные предпочитают нейтральное «Яна».
— И все? — с любопытством я посмотрела на девушку. — Больше никаких прозвищ, милых обращений и уменьшительно-ласкательных имен?
— И все, — твердо сказала девушка, но по ее выражению глаз великолепно читалось, что она врет. — Впрочем… Мой жених, как правило, называет меня своей радостью, но я отчего-то всегда представляю массовика-затейника или веселого клоуна.
— У тебя странные фантазии, — не удержалась от комментарии я.
— Как и у тебя, — тонко улыбнулась девушка.
Вместо вопроса я приподняла одну бровь. Жест вышел пафосным и высокомерным. В подобные моменты я всегда благодарила небеса за то, что природа решила одарить меня столь редким даром. С другой стороны, я бы хотела обладать приятным низким голосом, чтобы иметь возможность исполнять блюз, играть на нескольких музыкальных инструментах и хорошо танцевать. Однако, красиво приподнятая бровь — тоже неплохо… Иногда это лучший вариант. Готова спорить, что на Ульяну произвело бы меньшее впечатление, если бы я достала бубен с маракасами, спела бы что-нибудь из репертуара Нины Симон и сделала бы пару ковырялочек.
— Я видела Артема утром, — пояснила девушка.
Я продолжала смотреть на нее и вежливо улыбаться. Пять лет непрерывной зубрежки этикета в вузе и строгая мама оказали хорошее влияние на мое воспитание. Как минимум, я умела вежливо улыбаться таким образом, что собеседнику становилось неловко. Пожалуй, этот талант можно назвать таким же крутым, как и возможность приподнимать одну бровь.
Ульяна предсказуемо смутилась.
— А у Юстас, действительно, хорошая боевая подготовка? — вдруг спросила девушка, желая быстро перевести тему.
— Да, я видела ее документы. Исключительно отличные оценки по всем специфическим предметам школы разведчиков, — ответила я, гадая, сколько закрытой информации я сообщаю постороннему лицу.
— Специфическим предметам? — заинтересовалась девушка.
— Взрывное дело, боевые искусства, стрельба, фехтование, манипуляция людьми, экстремальное вождение, — перечисляла я, вспоминая.
— Манипуляция людьми? — переспросила Яна. — Но зачем?
— Это разведка, — развела руки в стороны я. — Другое дело, если я бы училась там, я бы кроме этого предмета ничего не учила, предпочитая манипулировать педагогами, чтобы они ставили нужные оценки…
— Ты не любишь учиться? — недоверчиво спросила девушка. — Сережа говорил, что тебя приглашали остаться в аспирантуре.
— Приглашали, — не стала открещиваться я. — Между нами, я жутко ленивый человек. И предпочла бы жить в собственном ритме, минимально контактируя с людьми. Аспирантура не давала мне такой возможности.
Ульяна усмехнулась. У них с Мефистофелем были очень похожие усмешки: скептические, насмешливые, не без вызова. Она поставила перед собой мисочку с кремом из сгущенного молока и сметаны и неторопливо рисовала блинчиком узоры на белой поверхности.
— А ФБД, значит, дает тебе такую возможность? — спросила девушка, поднимая на меня синие глаза.
— По-своему, — не стала вдаваться в подробности я. — Тебя так интересует учеба?
— Очень, у меня за плечами два высших образования и законченная аспирантура, — Ульяна потянулась за новой баночкой сгущенки. — Большинство молодых сотрудников «Апер» — аспиранты. Думаю, Артем питает к ним некое светлое чувство…
— А как же его слабость к игрокам? — заинтересовалась я. — Мне кажется, что научные сотрудники не имеют склонности к играм. Хотя доля театральности во всей научной деятельности, конечно есть. Это как свадебные традиции. Все знают, что невесту выкупят в любом случае, но положено сделать аукцион… Я помню, сколько раз переделывала отчеты по практике, чтобы они пришлись по душе заведующей кафедры, меня цвет папки, размер шрифта, титульные листы и порядок листочков.
Ульяна улыбнулась, видимо, вспомнив свое обучение в университете. Я чувствовала, как этим утром она не могла не улыбаться, как уголки губ девушки вопреки ее воле слегка приподнимаются, а в глазах вспыхивают радостные огоньки.
Я и подумать не могла, что первая помощница Ермакова так плохо скрывает свои эмоции.
Это утро могло бы стать одним из самых счастливых в моей жизни, если бы не прервалось внезапным сообщением от Мефистофеля: «новый случай в парке аттракционов, ждем вас всех».
Глава 4. Дерево из косточек
Ульяна решила поехать с нами, но ни я, ни брат не думали, что начальство обрадуется постороннему человеку на месте происшествия. Тем не менее, никто из нас не смог приказать девушке остаться дома и не мешать бригаде. Для Кузьмы я сочинила историю о прекрасном знании Ульяной своей команды и о нашей нужде в ее помощи, в которую сама же легко поверила, пока мы добирались до парка аттракционов.
Было пасмурно. Облака нависли над городом, и казалось, будто они отлепятся от небосклона и вот-вот упадут от собственной тяжести на хмурые улицы. Движением, ставшим привычным за последнюю неделю, я подняла красно-белую ленточку и, нагнувшись, шагнула на огороженную территорию. В дороге я успела испугаться присутствия большого количества праздных зевак, но мои опасения не подтвердились. Всем случайным прохожим вежливо перекрывали дорогу и провожали до выхода из парка.
— Где Мефистофель? — спросил Сергей, показывая молодому сотруднику служебное удостоверение.
— У «Мира Гулливера», — бросил незнакомый юноша, не потрудившись даже махнуть рукой в нужную сторону.
— Знать бы еще, где это и что это, — проворчал брат.
— Это новый аттракцион, его только позавчера смонтировали, — пояснила Ульяна. — Если правильно помню, нам прямо и направо…
Я довольно улыбнулась, мне нравилось, когда мои придуманные истории для начальства оказывались правдой. Это позволяло мне договариваться с совестью и не чувствовать себя виноватой.
— Странное название, — не удержалась от комментария я.
— Аттракцион тоже, — усмехнулась Ульяна. — Вполне соответствует.
Повернув, мы, наконец, смогли увидеть вышеназванное чудо дизайнерской мысли. Странным его мог назвать только человек с невероятно маленьким словарным запасом. Небольшие, едва достающие мне до колена замки, окруженные столь же невысокими крепостями, были «заселены» миниатюрными фигурками людей и животных. Все это великолепие размещалось под огромным одуванчиком, до верхушки которого я смогла бы дотянуться, если бы встала на плечи к Мефистофелю. Венчала композицию гигантская корова, наклонившая свою морду к одуванчику.
— И в чем здесь развлечение? — спросила я, запрокидывая голову, чтобы разглядеть корову.
— Внутри две комнаты, в одной чувствуешь себя великаном, в другой — лилипутом, — пояснила Ульяна.
— Внутри коровы? — на всякий случай уточнила я.
— Именно, — подтвердила Ульяна.
— Оригинально, — не удержалась от комментария я.
Мефистофель стоял под мордой коровы, щурясь на отсутствующее солнышко и спрятав руки в карманы темно-бирюзовой флисовой толстовки. На одном плече у него висел рюкзак, без сомнения, наполненный необходимыми реактивами. Из-за бессонной ночи он казался бледнее обычного, а веки вокруг бесцветных ресниц воспалились и приняли красноватый оттенок.