— Так это, — простодушно пробасила я, гадая, не переигрываю ли, — на вас первых натолкнулась просто. Сейчас пойду и в орден доложу…
— Нет времени, — прервала меня леди Фиа — именно так звали главу делегации. Она задумчиво побарабанила пальцами по столу, на котором остывал одуряюще пахнущий ужин, увы, не мой. — Надо забрать флакон, если он ещё там. Фар, мой ученик, проводит тебя.
Вот странное дело. Я вроде осознавала, что она за столом не одна, но ученика — того самого, неприметного, разглядела только, когда она о нём заговорила, и он встал из-за стола.
— Ну? — немного раздражённо обратился он ко мне, решив, видимо, что я слишком замешкалась, засиделась. Честно говоря, идти никуда не хотелось. Боль в спине, усталость и голод никуда не делись, но, кажется, никто меня не спрашивает.
— Баранки гну, — очень-очень тихо огрызнулась я. Почти подумала. Обычно я вообще так не делаю, это всё от отчаяния, усталости и такого вкусного запаха чужого ужина, который эта жестокая женщина начала есть.
— Что? — спросил этот, как его там… Фар. Ну и имечко… Неужто услышал?
— Иду, говорю, барин. Иду, — успокоила его я.
Шёл он быстро, я еле поспевала. Интересно, а зачем я вообще ему? Дорогу он, кажется, знает лучше меня… Чтобы в орден не пошла? Интересненько…
— Откуда у прачки деньги на такое бельё? — спросил он вдруг. — Любовник дал?
Голос всё-таки какой красивый… Даже любопытно стало, можно ли влюбиться в голос? А то лицо-то всё никак не запомнить, а характер, похоже, премерзкий… Стоп. А чего это я вообще об этом думаю? Это не мой вариант. Мужику за тридцать, а он всё ещё ученик у этой фифы… то есть, Фиа. Нет, я понимаю, век живи — век учись, но вечные студенты лично мне совершенно ни к чему…
И раз спрашивает, значит не фиолетовый, поняла я. Ну или не узнал меня, хотя это-то вряд ли. Значит, не он. С одной стороны, это даже радовало — может, фиолетовый уже не ученик, и с ним что и выйдет, а с другой почему-то расстроило — где искать теперь того фиолетового?
— Нет, — огрызнулась я. — Я тут спасла одного… пса. Вот, отблагодарили.
— Кхм, — вот и вся реакция. Зачем спрашивал? Непонятно.
Флакона и кошеля уже не было. Наверное, это было предсказуемо, но я как-то не ожидала. Всё-таки случайный человек вряд ли мог оказаться тут в такое время, значит… я похолодела, — значит, мой несостоявшийся наниматель видел, что сделка не прошла. А может, и теперь видит, что я притащила кого-то с собой… Вот ведь вляпалась!
— Фар, — сказала я, бесцеремонно беря его за руку. Он наградил меня таким удивлённым взглядом, словно это с ним мостки заговорили. Или вон пробегающая мимо кошка. Но я решила не сдаваться. В конце концов, сам о себе не позаботишься, никто не позаботится. — Я боюсь, — сообщила ему.
— Чего? — спросил он, отцепляя меня от себя. С таким видом, словно вот-вот бросится руку вытирать. У-у-у, гад. Ну, ты у меня попляшешь. Влюбишься и попляшешь. Я тебе всё припомню.
— Их, — я зябко поёжилась и обхватила себя руками — холодно.
— Кого их? — высокомерно и раздражённо тупил этот Фар. Немудрено, что до сих пор в учениках, я даже отвечать не стала.
Обратно мы шли молча и, кажется, ещё быстрее. Впрочем, за скорость я была ему даже благодарна. Во-первых, не успевала замёрзнуть — бег трусцой неплохо согревает, а во-вторых, всё ещё надеялась на ужин.
— Ты ведь понимаешь, что в орден уже незачем идти? Вернее, не с чем? — спросил Фар у меня уже в дверях, снова становясь совершенно неприметным, не дождавшись ответа.
— Я, — сказала в пустоту, — уже ничего не понимаю… и никуда не пойду.
Кажется, пустота одобрительно хмыкнула.
Глава 5
Следующий день начался с дождя и дождём же продолжился. Удивительно, но, кажется, металлические лошади черракарцев чувствовали себя под дождём куда лучше, чем живые. Видимо, проблемы железного дровосека, ржавеющего в случае осадков, были им чужды. В нашей повозке текла крыша… и вовсю процветала дедовщина. Как новенькая, я сидела у самого края, капли непрестанно летели на лицо и иногда даже за шиворот, как умудрялись — не знаю.
Но я почти что не замечала всего этого. Мои мысли витали вокруг вчерашнего происшествия, и — да, я боялась. Не до дрожи и зубной дроби, но ощутимо. Очень хотелось надеяться, что злоумышленники остались в том городе, и вообще, флакон забрали не они. Я уже начала жалеть, что обратилась к черракарцам, а не к ордену. Но уже как-то поздняк метаться… Не могу же я обратиться в орден сейчас? Что я им скажу? Всю ночь вас искала на постоялом дворе, где всего-то десяток-другой комнат, никак найти не могла?