А на обеде начались неприятности. Так как дождь и не думал прекращаться, ели мы в повозках, горячая еда, подогретая магией, полагалась только благородным, я же пила пиво — не люблю, но лучше его, чем сырую, непонятно какими бактериями обогащённую воду, и ела сухой кусок хлеба с подсохшим же сыром, с тоской вспоминая обеды на работе — а я ещё носом крутила, глупая. Нет, голодом нас всё-таки не морили и в предыдущие дни кормили куда приличнее, видимо, это погодные и походные условия наложили свой отпечаток.
Я успела сделать всего пару глотков и один раз откусить от бутерброда, когда раздались крики, и, так как доносились они со стороны экипажа принцессы, я похолодела, предчувствуя недоброе. И не зря. Буквально через минуту меня грубо выдернули наружу под проливной дождь. От неожиданности я выронила свой недоеденный бутерброд-обед и расплескала пиво, впрочем, к моему тайному удовлетворению, большая часть выплеснулась на плащ вытащившего меня мага ордена. Я не вредная, нет. Но хамство должно быть наказано.
— Прачка? — скорее утвердительно, нежели вопросительно произнёс он и, дождавшись кивка — говорить я не могла — жевала, повёл, а вернее поволок к экипажу принцессы.
Ну вот, — думала я, хоть на быт принцесс напоследок погляжу. Неужели Илону всё-таки того, укокошили? Теперь всех распустят по домам прямо тут? Или всех в тюрьму, до выяснения обстоятельств, так сказать?
В экипаже, больше напоминавшем автобус — уж больно большой, и как только лошади справляются? — было многолюдно. Тут были и маги ордена, и Фиа с парочкой черракарцев, и бледная Ани, и пара фрейлин, и, о чудо, сама Илона, уже не вопящая, но, несомненно, живая. Насчёт здоровой — не уверена, они тут все, по-моему, на голову немного больные.
Конечно же, у меня хватило ума не выражать удивления, и к приветствию «Ваше Высочество» — увы, приходилось кланяться, ох приходилось, не добавить «Вы живы?!», хотя про себя я так подумала. И добавить ещё хотелось: «А чего вопила-то тогда?». Илона меня проигнорировала, зато одна из фрейлин оживилась и зачастила:
— Вот, Ваше Высочество, Вы только посмотрите, какой у неё взгляд продажный… — Что?! — Говорила я Вам, плохая это идея — непроверенных людей брать! Теперь вот хоть казни, а не исправить ничего, вот горе-то какое…
Что значит «хоть казни»?! Я ж говорю — больные они тут. Мне было страшно, несмотря на полную абсурдность происходящего, я вдруг представила, что никакого «всё будет хорошо» и «жили они долго и счастливо» в моей жизни может так и не наступить, бывает ведь — погибают же люди по нелепым случайностям, неужели и со мной произойдёт такое? Я с надеждой взглянула на леди Фиа, но она не спешила вмешиваться, зато неожиданно вступился какой-то маг из ордена. К ним надо было идти, к ним! Вот что ж ты за дура, Леська, вечно по жизни неправильный выбор делаешь…
— Леди Кристина, — сказал он, — вина девушки не доказана, не торопитесь.
Я сразу воспылала к нему горячей симпатией. И ничего, что ему лет пятьдесят, и он обладатель пивного животика — я чисто по-людски, как к брату и просто хорошему человеку. А к этой леди Кристине, предсказуемо, — горячей антипатией. Она была довольно высокой, ростом с меня, с тщательно уложенными каштановыми волосами и тёмными карими глазами. Чёрт, да она в принципе была чем-то похожа на меня, только я, конечно, лучше. Ну и нос у меня немного курносый, а у неё прямой. И фигура у меня получше, хотя пара-тройка лишних сантиметров на талии, увы, тоже имеется.
— Ну, так чего же вы ждёте? — капризно повела плечиком Кристина. — Вы говорили, что можно как-то определить, брал ли человек в руки эту гадость… вот и определяйте!
Тут я немного расслабилась — какое счастье, что я не стала прикасаться к флакону! И к деньгам, кстати, тоже. Если целью была подстава, так сказать, обеспечение козла отпущения, то я бы на месте злоумышленников и деньги, и даже сам кошель измазала этой же гадостью, которая была во флаконе.
А маг тем временем подошёл ко мне и, взяв за руку, что-то шептал. Ничего не происходило. Затем взял другую руку… и тоже ничего. Это ведь хорошо, да?
— Ничего, — сказал он, немного растерянно. — Девушка ни при чём.
— Нет, — сказала Кристина, вот жаба! — Не может быть! Она, наверное, не сама вылила на платье, а её сообщник или сообщница, но она соучастница, без неё явно не обошлось!