- Интересные рассуждения.
- Интересные рассуждения? Выпустите меня! Дайте подышать свежим воздухом! Я что, заслужил этого меньше, чем все остальные! – сказал Натаниэль.
И его выпустили. Он очередной раз избежал прямых разговоров о Синди. Он так не хотел говорить о ней. Теперь же он дышал свежим воздухом, гуляя по двору.
Его легкие стали ощущать некую свободу движений. Он засиделся в палате. Теперь же ему было не привычно чувство воли в груди. И его это разочаровывало. Он пытался отвлечься от мыслей.
Натаниэль смотрел на зеленые травинки, которые заполняли собой клумбы. Он смотрел на высокие стены, которые огораживали его от внешнего мира. Территория была большая. Обтянутая колючей проволокой. Натаниэль обращал на все это свое скромное внимание. Он пытался не поднимать глаз и не привлекать к себе внимания. Хотя, за ним все равно следили.
Здесь было много пациентов и врачей, санитаров, уборщиков, надзирателей. Здесь было много лавочек, кустов, разного красивого экстерьера. Все было ухоженным. Тропинки без единой трещинки. Не удивительно, что всем здесь нравилось.
Натаниэль присел на одну из лавочек. Прикрыв глаза, он стал просто вдыхать весь этот воздух в свои легкие. Ему хотелось надышаться. Открыв глаза, он глянул в небо. Он наблюдал там птиц, кружащих и летающих. Ненароком стала вспоминаться его личная свобода: побег с фермы Уолкоттов, работа няней в Лондоне, сожительство с Астрид. В этот момент что-то защемило в его сердце. Что-то вспомнилось ему, хотелось вбиться в память, но Натаниэля отвлек какой-то сумасшедший, севший рядом со словами:
- Хорошая погодка сегодня!
Натаниэль резко повернул свою голову от неожиданности и увидел рядом с собой мужчину средних лет. У него была короткая стрижка, и как показалось Натаниэлю, чересчур прямоугольное лицо. Его маленькие карие глазки вечно бегали по сторонам, что явно было признаком сумасшествия для Натаниэля. И поначалу он с опаской относился к данному индивиду. Хотя он был адекватным, как для первого впечатления.
- Наконец-то, ласточки! Они прилетели! Весна пришла! Ведь это так прекрасно! Не так ли? – продолжал его собеседник.
Натаниэль не знал, что сказать. Он не ожидал для себя компании в лице пациента психиатрической клиники. Выдержав небольшую паузу, он лишь сдержанно кивнул в ответ. Его собеседник казался ему слишком романтичным и ранимым.
- Я, кстати, Ангус Корнеги! – сказал тот, улыбаясь.
- Натаниэль. – наконец-то проронил слово Натаниэль.
- Красивое имя! Натаниэль! В честь ангела? – сказал Ангус с приветливым видом.
- Да.
Натаниэль пощупал сквозь рубаху своего ангела на цепи, после чего глянул на Ангуса. Тот нес всякую чепуху. Видимо, ему хотелось завести новое знакомство. И Натаниэль, подумав, что это ему может пригодиться, спросил своего нового приятеля:
- Почему ты здесь?
- А? Что? – переспросил Ангус, не успевающий перестроиться от собственных разговоров к слушанию.
- Почему ты здесь? – снова спросил Натаниэль со свойственным ему терпением в голосе.
- Я? Не знаю! Мой друг запер меня сюда около года назад. Сказал врачам вылечить мою чрезмерную ранимость. Он такой жестокий. Я всего на всего сопереживал его трехногому питомцу.
- Трехногому?
- Да. Его пес потерял ногу. Мне трудно было это вынести. А рыбки! Представляешь, у одной моей знакомой поумирали рыбки в аквариуме. Все до единой…
Натаниэль смотрел на Ангуса как на самого настоящего психа. Тот чуть ли не разрыдался от столь трогательных воспоминаний. Натаниэль подумал ненароком: «Что я здесь делаю?». Он считал своей проблемой Еву Адамс. Но чтобы плакать из-за рыбки! Нет! Это чересчур для него.
- Слушай! – пытался он перебить меланхолию ранимого психа, - А ты никогда не задумывался покинуть это место?
- То есть? – переспросил Ангус, успокаиваясь.
- Я имею ввиду, ты никогда не думал сбежать отсюда?
- Тсс… Ты чего! – тихим голосом воскликнул Ангус, после чего с совершенно серьезным видом продолжил, - Кузнечики услышат и все расскажут санитарам. Чего разорался!
Натаниэль был сбит с толку. Ангус подсел к нему впритык, поближе, и сказал:
- Конечно, думал! – оглядываясь по сторонам.
Натаниэль сам оглянулся, сам того не желая.
- И? – спросил он у Ангуса так же тихо.
- И ничего! Они как-то подслушали или узнали. Это был гениальный план. Его никто бы не разоблачил! Говорю же – кузнечики. Это они прыгают в траве, все слышат, а потом рассказывают санитарам.
Ангус казался Натаниэлю все больше сумасшедшим. Но со сдержанным видом он спросил его:
- И что за план?
Ангус снова повертелся по сторонам, после чего молвил:
- Я хотел притвориться здоровым.
«А как же! Гениально!» - сначала подумал Натаниэль, чувствуя, как его распирает от сарказма. Он уже хотел подвергнуть Ангуса критике, как вдруг подумал, и решил задать ему последний вопрос:
- А как, по-твоему, это должно было помочь? – уже не веря в значимость слов Ангуса.
- Иногда они берут с собой пациентов в город, чтобы те помогали им физическим трудом. Они ездят за продуктами, за водой. Все это надо грузить на машины. Эксплуатируют больных. Но, естественно, это должны быть люди доверенные. У них не должно быть сомнений насчет их здоровья, как в голове, так и в мышцах. – сказал Ангус и заставил Натаниэля задуматься.
Он начал проворачивать в своей голове несколько вариантов. Ему не хотелось строить из себя кого-либо иного. Ибо Натаниэль и так считал себя здоровым. У него болело сердце за прошлое. Он хотел вернуться в свой мир, а не прогнивать в этом. И он понял, что только то, что он умеет делать лучше всего, как всегда спасет его. Только так он добьется поставленной цели. Он знал, к чему нужно прибегнуть. И в Натаниэле это вызывало злость, тоску, депрессию. Надоедливое чувство дежавю. Он чувствовал безвыходность. Он не хотел говорить.
XXXVII Глава
- Пациент суицидален. Дважды пытался сбежать. Личность Натаниэля Уолкотта отрицает личность Евы Адамс. При этом личность Евы Адамс не отрицает личность Натаниэля, более того, признает себя доминирующей. Считает первую личность слабой и недостойной какого-либо внимания. Постоянно угнетает ее. На протяжении 7-ми месяцев личность Евы Адамс не подавала каких-либо признаков. 12 дней назад пациент стал говорить от лица Евы Адамс и требовать зеркало в свою палату. До этого пациент видеть его не желал и совершенно не смотрел в него даже в других комнатах, в которых ему приходилось находиться. Синди Уолкотт – та, о ком упорно не хотел рассказывать Натаниэль, для Евы Адамс что-то вроде идеала. Она возвышает ее в своих глазах. Напрашивается гипотеза о том, что личность Евы Адамс – это намеренно вымышленная личность пациента, которая должна бы соответствовать всем его представлениям об идеале. Она без изъянов, достойная внимания и поклонения. Это трансформация комплексов личности Натаниэля в достоинства личности Евы Адамс.
- От какого лица он говорит сейчас?
- Это эпизодические вспышки. У пациента нет четких границ между личностями. В долю секунды он может переключиться на одну из личностей. В нем еще много неизвестного. Мне до сих пор интересно, почему Ева Адамс так долго молчала. С момента появления данной личности пациент стал вести себя похабно, и все время просит зеркало.
- Я могу с ним поговорить сейчас?
- Думаю, это возможно. Но не в палате. У нас есть комната встреч, в которой все будут в безопасности. Никто никому не навредит.
- Тогда позвольте мне ждать в этой комнате, пока Натаниэля не приведут.
- Разумеется.
В палату к Натаниэлю зашел санитар и сказал:
- К тебе пришли.
Натаниэль, сидя в своей любимой позе – под стеночкой, обняв колени, сказал:
- Ко мне? Ты не ошибся, милый?
Он выглядел насмешливым и наглым.
- Я сказал, к тебе пришли. Поднимайся! – сказал санитар, пытаясь поднять Натаниэля с пола.