- О чем ты? Ты себя слышишь? Ненавижу тебя! Я убью тебя! Понятно?
- Это я убью тебя!
- Не сможешь!
- Я не смогу? Кто сильнее? Ты что ли? Что за вздор! Ты же слизняк против меня. Ты же сам сделал меня сильной. Исчерпал себя, придурок. Всю жизнь только и плачешь. Мама… Как же мне больно…
- Заткнись! Это и твоя проблема тоже.
- Да. Но я смогла добиться поставленных целей! Чего добился ты? Возненавидел Синди? Молодец! Твой смысл жизни не потерял оси. Ты возненавидел Еву! Ты возненавидел себя! Это и есть вся твоя жизнь!..
Натаниэль исчерпывал сам себя. Он хотел выглядеть сильнее в собственных глазах. Он хотел со всем покончить. И он всерьез задумался о побеге. Снова. Как о единственном спасительном варианте для себя. О’Брайан ни за что не выпустит его, даже если он сам посчитает Натаниэля здоровым. Как бы он не притворялся, и кем бы он ни был в его глазах. Ему надоело все это. Ему надоело путать самого себя.
Он продолжал говорить от лица Евы Адамс, так как это было выгодным сейчас. В лице Евы Адамс его все опасались. Ему сейчас только это и нужно было. И собрав свою компашку психов: Ангуса и Грегора, он стал тихо говорить им, находясь в палате за закрытой дверью:
- Мне нужна ваша помощь, ребята.
Его добрые знакомые были не прочь помочь своему лидеру. И выслушав подробный план действий Евы Адамс, они даже не поверили во всю серьезность намерений Евы. Они считали ее план космическим, недостижимым. Но Ева уверяла их:
- Я все обдумала и просчитала все варианты. Я уверена, что у меня получится.
Натаниэль пытался быть убедительным. Его сообщники согласились.
Теперь он мог переживать лишь о том, чтобы эти безумные ничего не напутали, ведь они могли. Они были рассеянными и слишком покорными. Главное – чтобы они молчали. Натаниэль так переживал за них. Его замысел не должны разоблачить. Это его единственный шанс. Он знал, что он делает. Ибо это было тем, что он лучше всего умеет.
Главным объектом его наблюдений была его санитарка Дороти. Ее характер обязывал Натаниэля пользоваться этим. А ее комплекция и впрямь не оставляла ему выбора. На приеме у О’Брайана он стал симулировать, говорить о неком беспокойстве, головных болях и бессоннице. Доктор был просто обязан назначить ему укол перед сном. И настороженно он сделал это, отпустив Натаниэля со словами:
- Хорошо. Я направлю к вам Дороти вечером. Теперь вы свободны. – пытаясь не нервировать Еву.
То, что нужно. Чуть ли не впервые Натаниэль услышал в стенах этой проклятой поликлиники именно то, что он хотел услышать. Он предчувствовал успех. Он чуть не запрыгал в коридоре, возвращаюсь в палату.
«Больше ты меня не увидишь» - мечтательно думал Натаниэль с явно поднесенным настроением, которое было в дивину наблюдать остальным. Поэтому, он попытался скрыть свои эмоции почти сразу. Ему нужно было не выказывать своих намерений. Лучше ему ни с кем не общаться сейчас.
Натаниэль волновался. Сумерки за окном казались ему мрачнее, чем когда-либо. Ожидая Ангуса, Натаниэль был нетерпелив. И когда тот пришел, он сказал ему, чуть ли не сбивая его с ног своим потоком нетерпеливых слов:
- Ты достал? Быстрее! Показывай! Ну же!..
- Достал! Вот, целая косметичка! – ответил Ангус с гордым голосом, протянув ладонь.
- Отлично! – радостно и нечто успокоившись сказал Натаниэль, вырвав косметичку из рук Ангуса.
Его глаза загорелись. Но тут же он почувствовал себя как-то принужденно, или неуютно. «Я так давно это не делал» - крутилось у него в голове, когда он стал рассматривать губную помаду и тени. Несмело достав черный карандаш для глаз, он повертел его, зажав между пальцев, и сказал:
- Что там Грегор?
- Он готов. – ответил Ангус.
- Надеюсь, он не забыл все свои навыки, приемы за все эти годы? – сказал Натаниэль, до сих пор концентрируя свое внимание на карандаше.
- Он сказал, что тренировался. На дереве.
Натаниэль неоднозначно глянул на Ангуса и сказал с неким вздором:
- На дереве?
- Ага.
- Вот, черт! Я не позволю ему все испортить! Где он? Где его черти носят? – немного взволнованно говорил Натаниэль.
- Не беспокойся. Он будет с минуты на минуту.
Натаниэль повернулся к зеркалу и стал обводить свои глаза черным карандашом, надеясь, что это хоть немного успокоит его. Ему уже не было сложно. Его рука сама управляла собой. Ангус затаил дыхание, следя за филигранностью Натаниэля в макияже.
- Знаешь, мне до сих пор не понятно – парень ты, или девушка! – говорил он, будучи захваченным, - Но то, что твоя красота невообразима – это факт! – сказал он с большим замиранием во взгляде.
Натаниэль так и не успел ничего ответить, так как тут же в палату зашел Грегор. Он также восхитился еще незаконченным образом, но Натаниэль перебил его застопоренный взгляд:
- Ты готов? – спросил он, не отрываясь от зеркала, - Повторять не надо?
- Я все помню. – робким голосом ответил Грегор.
Натаниэль взялся за тени. С каждым последующим мазком он словно совершенствовался, становясь все бесподобнее. Невероятной женственности ему придала красная помада на его губах. Теперь его было невозможно отличить от девушки. Юной, сексапильной девушки, которая выдавливала слюни из пораженных ее красотой Ангуса и Грегора. Они стояли с ошеломленными лицами, не в силах проронить и слова.
- Хм, Ангус. А твоя мать разбирается в косметике. – подметил Натаниэль, нанося последние штрихи в своем мейк-апе.
- Да. – с гордостью отвечал тот, любуясь тем, что представлял из себя Натаниэль.
Не успели они, как следует сговориться, как в дверь постучалась Дороти. Как же все быстро, черт возьми! Натаниэль едва приготовился.
- Быстро! По местам! – скомандовал он, настраиваясь на последнюю роль в его жизни.
Ангус спрятался в угол, туда, куда должна была открыться дверь и прикрыть его, чтобы Дороти не видела. Грегор присел на свою койку, сделав абсолютно не принужденный вид. Хотя ему было невероятно сложно выглядеть естественным. Спустя пару секунд Дороти заходит в палату. И первое что обращает ее внимание, так это Натаниэль, вальяжно раскинувшийся на своей кровати, с женским макияжем на лице.
Сперва она удивилась, и ее застопорило это. Но затем она проморгалась и включила свою логику, сказав:
- Доктор О’Брайан разрешил вам наносить макияж, Ева? – положив поднос с медикаментами на тумбу.
- Вам нравится? – спросил Натаниэль, пытаясь всячески отвлечь ее внимание от ампул, вовлекая в разговор.
- А как же, Ева! – говорила Дороти своим добрым тоном, нагнувшись над подносом и взяв в свои руки шприц.
Нужно действовать! «Ангус, черт возьми!» - подумал Натаниэль.
- Готовьте руку! – сказала Дороти, набирая шприц, после чего почувствовала Грегора у самой своей спины.
Хлопок двери. Это Ангус закрыл ее со своей прятки. Дороти поворачивается, и единственное, что она успевает понять, так это Грегора, направляющего свой кулак в ее голову. Хрупкое тело Дороти мягко падает на кровать при сопровождении Натаниэля. Ангус, будучи под впечатлением, сказал:
- Я надеюсь, ты не убил ее! – приняв удивленный жалостливый вид.
- Хех! Не разучился, все-таки! – хваля себя, говорил Грегор, тряхнув своим кулаком после удара.
- Ангус, иди за дверь и следи за всем там! Если что – стучишь в дверь три раза. У меня не более двух минут. – четко говорил Натаниэль, после чего стал раздевать Дороти, - Надеюсь, я не ошибся в выборе комплекции. – продолжал он, снимая с себя одежду пациента.
Более приятного зрелища Грегор не видел в своей жизни. Оставшись с Натаниэлем наедине, он трепетно внимал весь процесс кроссдрессинга его соседа. Натаниэль беспардонно обнажился, после чего стал надевать бюстгальтер, униформу Дороти. Ее белые чулки так шли тонким ногам Натаниэля. Буквально через две минуты он стал потрясающей медсестрой. Вспушив немного свои волосы, он глянул на Грегора, который, казалось, готов был кончить в штаны и улыбнулся от его непонимающего вида: «Как такое возможно!». Он сказал остолбеневшему Грегору: