Ночь выпила вино...
* * *
Светало...
Из тумана вышла Ада... туман не отпускал ее, венком висел над ней смеющейся, изящной, стройной...
Всю ночь Ада играла с дельфинами и нимфами и переняла их смех...
"Не меня она ожидала увидеть... - подумал Марк... - Ищет взглядом Бенедикта, стыдливо прикрывая грудь и лоно руками..."
Марк, бессильный, понурый, вздохнул украдкой... он ожил, обрел и длил блаженство...
"Когда-то я все это описал в гимнах... увы, гимны сменились плачами после исчезновения Ады... она исчезла в первую брачную ночь Бенедикта, пылкая, нежная, с которой и я блаженства ждал, испытывая и робость, и желание...
Помню, истомленный, наконец, я заснул... правда, вскоре проснулся, услышав крики и вопли...
Грязь вползала в город змеей чешуйчатой... слепяще черная она плела извивы...
Я стоял и смотрел, не веря собственным глазам...
Я уже видел все это...
Нет, нет, не буду вспоминать, минуло все... или не минуло, ждет?..
Грязь вползла в замок примадонны... я шел за ней по темным коридорам, следил за игрой теней, извивами отражений...
Шелестом, всплесками грязь напоминала о себе... вдруг она прильнула к окну, пролилась на пол и поползла ко мне..."
Марку показалось, что грязь была наделена душой и зрением...
Он взирал на нее с трепетом и очнулся от ее зыбкого, холодного прикосновения... привстал, поежился, огляделся... его окружали спящие люди...
"Наверное, бездомные... или беженцы от войны..."
Чуть поодаль тлела горка углей под пеплом...
-- Хочешь узнать кто они?.. а кто ты?.. - спросил незнакомец...
-- Тише... не поднимай шума... - прошептал Марк:
"Скорбная сцена, но я не чувствую ни ужаса, ни боли, только грусть..."
Марк закутался в складки мантии... он лежал и размышлял...
Нет, о прошлом он не скорбел... его ослепляла луна и улыбка, танцующей Ады... ее пленительная фигура колыхалась как пламя свечи...
"Не дало бы мне прошлое полнее блаженства, и этот тайный восторг обладанья..."
Марк встал и пошел, все ускоряя шаг...
"Остановись, куда ты спешишь?.. не в прошлое ли?.. в замок примадонны, который превратился в руины... и сад заглох...
Хочу вздыхать в этом библейском саду и тихо петь, пока не сойдет на меня сон, но омрачают и отгоняют сон размышления... пугает будущее, висит черной тьмой над городом... со страхом жду я вестей от Бенедикта, от Ады...
И все же, кто эта женщина в неброском облаченье?.. Ада или Рая?.. смотрю на нее и слепну... труднее всего не думать о Аде, когда она перед тобой стоит, незримая другим... и не одна, со свитой теней на фоне этих угрюмых руин, напоминающих смертным, что все тщетно..."
-- Мне мнится или я слышу ее легкие шаги...
Марк умолк, затаил дыхание...
"Нет, это не Ада... это женщина из толпы, чем-то похожая на Аду...
Аде не понять было жестокости и равнодушия гения, каким был или казался Бенедикт... он бежал, лишив ее всего, чем только она дорожила...
Что скрывала она в глубине души: озарение или пылкую и несчастную страсть?..
Вопрос...
Сны об Аде не оставляют меня..."
Марк устал, прилег на ложе и закрыл глаза...
В темноте то вспыхивали, то гасли картины... рисовались скалы острова, пещера с высоким сводом...
Марк был окружен то стенами пещеры, то пустотой... он лежал и вбирал звуки ночи: благовестный гул прибоя, голоса чаек, поющих в разнобой...
Марк засыпал и просыпался один в угрюмой темноте, лежал и прислушивался к ее зову и чувствуя ее леденящее объятие...
Лица темноты он не виден, но мнилось, что у нее лицо Ады...
-- Другой женщины для счастья мне не дано... - прошептал Марк...
Уже уносимый волнами темноты, Марк очнулся... он лежал, кутаясь в складки мантии, и размышлял:
"Бенедикт такой же скиталец, как и я... я тоже вечный жид...
После исчезновения мэра меня допрашивали... и с пристрастием... я вынужден был бежать из города... шел по суше, потом плыл на пароме... среди ночи паром наткнулся на рифы, перевернулся и затонул...
Я очутился в воде...
Волны обняли меня и понесли на своих спинах...
Светало, когда я услышал гул прибоя... он исполнял реквием, чайки были солистами...
Море высадило меня на песчаную косу, на которой я нашел обломки барки и утопленников...
Среди утопленников была женщина... она еще дышала...
Помню, я спросил ее:
-- Где твой муж?..
-- Мужа у меня нет... откуда его взять?..
Лукавила вдова... был у нее муж... лежал мертвый перед ней...
Умоляла она меня с ней остаться, но я ушел, как только на море установился штиль...
Две зари промелькнули и два дня...
Я снова вернулся туда, откуда ушел, но ни вдовы не нашел, ни следов барки...
Я понял, что высадило меня море на остров, а вдова была бесовским искушением...
Обессилев, я лег на песок и заснул...
Во сне я обнимал вдову... и вымок сразу... потом меня озноб охватил... помню, я очнулся в пещере, лязгая зубами...
Чуть поодаль лежал Бенедикт...
Однако, что это с ним?.. так странно посмотрел на меня... и с такой жалостью... как будто я умер...
Прошлой осенью я уже был мертвецом...
Помню, я шел в город...
Смеркалось... было жутко холодно... я заполз в расселину, чтобы согреться, и не заметил, как заснул...
Я уже почти остыл... и вдруг услышал голос: "Встань..." - я попытался встать... смотрю по сторонам, чтобы увидеть того, кто окликнул меня голосом монаха, но никого не увидел...
С трудом я встал, тело не слушалось меня... колени подгибались, но я спустился к воде и увидел в камнях лодку, вычерпал воду, столкнул ее в воду и поплыл, одолеваемый сонливостью...
Во сне монах, он же бог, крестил меня...
Проснулся я от холода не в купели, а на дне лодки...
Я плыл и размышлял...
Нет ничего ужасней этой болезни...
Куда только мысли меня не заводили, давали возможность странствовать и во тьме преисподней, и подниматься на небо к ангелам и богу...
Помню, я жаловался и сожалел, что я лишь подобье бога...
Монах рассмеялся за моей спиной и канул в вечность...
Одно я понял из своих размышлений, что собственным только судом и желаньем никто не спасется..."
Запечатлев свои размышления на обеих сторонах листка, Марк уронил карандаш... он наклонился, чтобы поднять карандаш, и упал на колени от слабости...
Бенедикт хотел помочь Марку подняться и сам упал...
Так они и заснули, обнявшись...
* * *
Утром странники проснулись и пошли дальше...
Они шли в толпе беженцев от войны...
Беженцы смотрели на них с уважением и приязнью...
Были среди беженцев и непримиримые, нравом жестокие...
Иногда странники останавливались, Марк писал, а Бенедикт пел, разглашал в плачах свои мысли о помраченье и безумье власти, хотя и знал, что не воспримут его слова, не подчинятся ему...
"Не пришло еще время... - подумал Марк... - На ветер Бенедикт бросает слова плачей, быстро гибнущие... откуда он их берет?.. наверное, из замогильных записок своего дяди, или из мемуаров примадонны...
Обстоятельства, при которых его дядя умер, были довольно странными, и таким же странным было его появление в городе, когда Кассандра покончила с собой... случилось это в театре... она не смогла выйти из роли... жуткое зрелище... она пела и танцевала в петле над оркестровой ямой...
Женщины любили Бенедикта... говорят, Кассандра повесилась из-за него... он бежал от нее на остров...
А у меня от женской пудры были приступы астмы...
Я сидел на камне и разглядывал облака... чего-то я ждал...
Погода менялась, море, горы преображались...
Я встал и словно окаменел... перестал дышать... я услышал рокот фортепьяно и хор женских голосов...
То голосили чайки и рокотал прибой...
Я очнулся в смятении и слезах...