Способности ночных эльфов к использованию магии очень велики, по сравнению с подавляющим большинством разумных обитателей мира. Вот только в отличие от тех же драконов, из-за близкого соседства с бездонным источником, их души почти потеряли способность восстанавливаться настолько быстро, чтобы заполнять собственный огромный резерв маны, вызывая постоянную и нестерпимую жажду, утолить которую могла лишь связь с колодцем вечности или другим, столь же могущественным естественным источником.
Занятый рассчетами, охотник на демонов совсем перестал обращать внимание на окружающий мир, подготавливая свой последний подарок сородичам. Если уж хлопать дверью напоследок, то стоит это сделать как следует! Чтобы все окружающие навсегда запомнили, что не стоит недооценивать Иллидана Предателя! А что может быть слаще, чем продолжающее со страхом звучать в устах врагов имя, хозяин которого давно покинул мир живых? Почему-то Иллидан был полностью уверен, что задуманное удастся и его последователь не только сумеет сбежать, но и заставит с собой считаться очень многих. На подготовку ушло еще одно тысячелетие, но охотник не жалел, смирившись со скорой смертью и избавлением от опостылевшей темницы.
Сам процесс смерти и возрождения не отличался зрелищностью, да и стал бы заметен только такому же магу, владеющему магией душ. Единственным внешним проявлением сменившейся в теле души, оказались потухшие в глазницах демонические огни, но через секунду они вспыхнули еще ярче, освещая на мгновение темную камеру, после чего угасли до размера пламени свечи, сменив цвет в сторону более темного оттенка зеленого. Процесс слияния куска души прошлого хозяина тела и пришедшего на его место нового — начался. При других условиях, без родной души плоть давно бы погибла и сгнила, но магии природы все равно, в каком теле поддерживать жизнь, со своей душой или чужой, да хоть вообще без души. Будь около места заключения узника стража, они бы возможно и смогли заметить неладное, но остающийся тысячелетиями неподвижным, узник давно уже никого не волновал и не беспокоил. Лишь раз в несколько сотен лет у решеток с проверкой появлялась тюремщица и пыталась завести разговор, но столкнувшись с молчанием, тихо уходила. Поэтому обнаружить подмену оказалось просто некому. Как и определить процессы, происходящие в бывшей смертной оболочке эльфа по имени Иллидан Предатель.
Лишь через еще полторы тысячи лет, слияние завершилось и блуждающая душа изменилась, обретая власть над телом и пробуждая спящий разум.
Пролог 2
О-о-ох, что ж мне так хреново то! В башке как будто стучали огромные молоты, а тело вообще не желало отзываться на команды мозга. Что же я вчера пил-то? С похмелья попробовав открыть глаза, я обнаружил, что их у меня оказывается нет. Как и век. Вот точно помню, что были, а теперь — р-р-раз — и нет. От паники меня удержала только появившаяся способность видеть. Каким образом — непонятно, но я вполне воспринимал окружающую обстановку. Точнее, что за нее можно было считать, поскольку я воспринимал только контуры окружавших меня стен и вмурованных в пол и потолок прутьев. Вот только это было далеко не все, что я видел, поскольку вся комната, или скорее камера, была заполнена какими-то разноцветными потоками, отходящими от расписанных узорами стен ко мне, причем преобладал зеленый. Собственно, я являлся самым центром всего этого безобразия. Это привело меня к очередному открытию — мое тело парило в воздухе! Пусть невысоко, но сам факт! Б**, да ху** здесь твориться?! Уместить это в голове оказалось сложновать, но через некоторое время я справился. Очередное открытие показало, что двигать я могу исключительно головой. А-бал-деть! Если собрать все разрозненные факты, то судя по всему, я в какой-то тюрьме для магов, естественно, предполагая, что видимые вокруг потоки и закорючки на обозримых поверхностях являются проявлением магии. Вот это я попал… Немного помусолив полученное откровение, я не стал на этом зацикливаться. В конце концов, никто меня убивать не стремится, есть не хочется, значит, паниковать еще не время. Сперва стоит разобраться кто я такой и как здесь оказался. А то стыдно признаться, даже имя свое не помню.