— А вдруг они улетят?
— Не бойся, Йошка, не улетят! Еще стаканчик?
— Благодарствую, — отказался парень, — да стреляйте же в них, не медлите!
— Ничего, пусть их слетится побольше, — сказал агроном и поднял ружье-автомат. Две вороны сидят на груше, а что в воздухе, какова карусель! Пожалуй, пора ударить.
Агроном слегка подался вперед, раздался выстрел, другой, третий… потом на короткое время воцарилась полная тишина, за ней снова — сумятица карканья.
Теперь над филином — иные повыше, иные чуть не у самой его головы — кружило не меньше сотни ворон, а когда Ху тоже попытался было взлететь, они ринулись на него, не смущаясь ни стрельбы, ни потери нескольких соплеменниц.
— Карр! Ка-аррр! Бейте его, бейте клювом и крыльями!.. Ночной убийца… Р-разбойник…
— Трах!.. Трах!.. Трах!.. — раз за разом прогремело вновь ружье, но вороны, похоже, совсем обезумели от вида филина-чужака, ночного грабителя, исконного врага всего их племени.
— Трах!.. Трах!..
У Помози глаза округлились от изумления, он кусал губы и, не помня себя, навалился на агронома; в конце концов тот вынужден был его одернуть:
— Слушай, Йошка, я ведь не могу стрелять, пока ты лежишь на мне.
Парень опомнился.
— Прошу прощения, — улыбнулся он, — но такого чуда я отродясь не видывал.
— Да и я тоже! — кивнул агроном. — Здесь в сосняке их гнездится не меньше двухсот-трехсот… Потому-то и перевелись у нас зайцы… куропаток не стало, да и фазанов раз-два и обчелся.
Ху сначала испуганно жался к земле, видя, что вороны всерьез готовы растерзать его, но, когда всполошенные выстрелами птицы стали кружить чуть выше, он снова уселся на крестовину, враждебно нахохлился и грозно защелкал клювом.
— Прочь от меня, отстаньте, серое племя! И без вас знаю, что ночь, а не день мое время, но я в неволе и не могу улететь…
Около сотни ворон со зловещим карканьем кружило высоко над крестовиной, но в воздухе нависла опасность, и теперь лишь один-два смельчака отваживались кинуться вниз на филина. Ружье какое-то время безмолвствовало.
— Пусть они пока покружат немного, забудут про выстрелы, — сказал агроном и отодвинулся в глубь куста, подальше от просвета-отверстия, проделанного для ружья; даже через этот просвет охотников мог приметить зоркий глаз ворон.
— Надо бы убрать убитых, — предложил Помози, как бы они не отпугнули стаю.
— Подожди! Впрочем, они считают, что и подбитые — жертвы филина…
Агроном выжидал, посматривая, как на сухую ветку дикой груши усаживается все больше ворон, чтобы с этой удобной позиции поносить на чем свет стоит все племя ночных разбойников.
— Карр… карр… Теперь он появляется даже днем, цельтесь в глаз, братья, выклюем его воровские глаза… — И некоторые особенно ярые вороны уж сорвались с веток, чтобы осуществить свои угрозы.
Ху дергал головой и защищался своими сильными расправленными крыльями, хотя вороны все еще держались на недостижимом для него расстоянии.
— Если так пойдет дальше, они и вправду растерзают филина, — тревожился Ферко, но агроном спокойно дождался момента, когда на сухую ветку уселись сразу четыре вороны, — и тогда один выстрел поразил всех четырех, второй выстрел сшиб еще двух из наседавшей на филина стаи.
Ферко в восторге хлопнул себя по коленям.
— Вот это дуплет! Сколько же их теперь у нас, подбитых?
— Штук десять-двенадцать, хотя я и не считал…
— Может, их все-таки подобрать?
— Ну что ж, давай, только быстро!
Йошка и Ферко поспешно выбрались через отверстие в дальней стенке шалаша и… оба растерянно заморгали глазами от яркого света, потому что внутри шалаша по сравнению с внешним миром было сумрачно.
Вороны испуганно разлетелись в стороны.
Через минуту Ферко и Помози снова нырнули в шалаш, лица обоих сияли.
— Ты сколько подобрал, Йошка?
— Шесть!
— А у меня семь! Всего, выходит, тринадцать…
— Тринадцать — счастливое число для меня, — заметил агроном, — свадьба была тоже тринадцатого…
— Господин агроном, — Ферко тихонько рассмеялся, потом взглянул на филина, Ху снова почуял кого-то. Ах, черт!
Над филином теперь кружил аист, явно заинтересованный редким гостем; с каждым кругом аист заметно снижался и, наконец, плавно опустился на землю шагах в двадцати от филина.
— А этому чего надобно? — спросил Помози.
— Любопытно ему…
Аист от удивления застыл на одной ноге, а какая-то из нахальных ворон до того растерялась, что клюнула сперва филина, а потом, войдя в раж, и аиста.