Вода в камышах стоит невысоко, однако достаточно близко от зарослей, чтобы одна-две заботливых кряквы могли вывести тут птенцов. Конечно, есть и такие кряквы, которые кочки, укрытые высокой травой, не считают надежным убежищем и устраивают себе жилье на деревьях, в старых дуплах или в заброшенных гнездах каких-либо крупных птиц, заботливо выстлав их пухом, но как только птенцы вылупятся и обсохнут так, что могут стоять на лапках, кряква-мать в клюве переносит их ближе к берегу. Однако нередко случается, что малыши выскакивают из гнезда или мать раньше времени стронет выводок, и тогда многие птенцы погибают…
Перенеся птенцов к воде, кряква сперва укладывает их возле берега, кверху лапками, чтобы малыши не разбежались, пока вся семья не будет в сборе. Потом легким толчком ставит беспомощно барахтающихся птенцов на ноги и ведет всю компанию к воде.
И конечно же, здесь вопрос чистой случайности и удачи, не заметит ли сорока, серая ворона или вороватая сойка — не говоря уж о четвероногих хищниках — барахтающихся на берегу птенцов. А если заметит — то одного-двух наверняка унесет. Кряква-мать никогда не узнает этого, хотя, может, у нее и зародятся смутные подозрения. Но ни на размышления, ни на пересчитывание птенцов у кряквы времени нет.
И вот, наконец, вся утиная семья на воде, и маленькие пушистые комочки плавают так уверенно, словно они практиковались в этом неделями…
Сейчас, однако, мелкие водные заводи средь камышовых прогалин пусты: полдень, солнышко парит, и все живое пережидает зной; малыши кряквы тоже, по всей вероятности, сбившись в кучу, дремлют на какой-нибудь укромной кочке под крылышком матери.
Потому что не жди добра от этого слепящего света.
Бурый коршун непрестанно кружит над камышами, и беда, коль заметит посреди чистой заводи промышляющую жучками мирную семейку крякв. Именно потому кряква-мать держит птенцов при кормежке как можно ближе и спасательным камышам, на первый взгляд как будто бы просто водит их от протоки и протоке, а на самом деле преподает малышам великую науку жизни.
В пыли, на проплешине среди трав, купается фазанья курочка со всем своим выводном. И откуда только известно курочке, что пылевые ванны очищают птицу от паразитов? Но как ни приятно барахтаться в пыли, курочка не забывает, что жизнь полна смертельной опасности: по временам она замирает, вытягивает шейку и настороженно прислушивается. Тотчас же замирают и малыши. И после одной такой стойки курочка вдруг подскакивает в воздух и одним движением сметает в траву птенцов… а в следующий миг на проплешину в пыль грузно хлопается серый ястреб.
Ястреб с высокого бука обозревал окрестность и заметил какое-то шевеление на островке пыли. «Проверим, что там!» — решил ястреб и кинулся с дерева, но секундная его заминка позволила курочке вовремя заметить опасность… и когда ястреб пал на место, где, он видел, мгновением раньше что-то шевелилось, хищник поднял лишь облачко пыли.
Ястреб, однако, не сразу смирился с неудачей, на бреющем полете он сделал еще один круг и улетел прочь, лишь когда убедился, что добыча действительно ускользнула.
Искать затаившийся в черном ельнике выводок — занятие совершенно бесплодное. Деревья стоят часто, и между ними не развернуть ястребу своих крыльев. А мелкие птицы тоже неглупы, понимают, как поступать в таких случаях: не лететь, ни в коем случае не подниматься в воздух, а нырять прямо в ельник и прятаться там, в его глубине!
Ястреб взмыл ввысь, тут же снова спикировал вниз и низко, над самой землей, со свистом пронесся вдоль просеки. Но поскольку никто нигде не шелохнулся и не выскочил, ястреб взмыл над ельником и бросился на беспечную горлинку. Расстояние между ними оставалось еще довольно значительным, и горлинка успела заметить опасность, а горлинки, когда надо, тоже умеют летать… Чем закончилась эта гонка, узнать невозможно, но горлинке, можно считать, очень и очень повезло, если она осталась цела.
Через мгновение-другое край снова замер в покое. Лишь нагретый воздух дрожал над просекой, да тянуло размягченной смолой, ароматами хвойного бора.
Погода установилась, как по заказу: порой по ночам землю поливали весенние дожди, а на утро опять светило солнце, и на лугу, в низинке, так звонко, радостно заливался перепел, словно его торжествующий клич возносил хвалу весне, сулившей в этом году одни только блага; ни разу не было ни града, ни буйного ветра, и ничто не мешало перепелкам. Ведь в перепелиной семье постройка гнезда, высиживание птенцов и уход за ними — все хлопоты выпадают на долю самочек.