– А может Татину в речку бросим, все равно то, из чего она состоит, не может утонуть? – вспыхнул Павел.
Напрасно он так резко ответил, Татину как будто прорвало и её ворчание не затихало ни на миг, пока строился плот.
Павел же прикинул варианты и воспользовался орочьим умением. Он умчался в лес с огненным мечом в мощных руках. Вскоре там раздались сухие выстрелы ломающихся веток и иногда гулкий удар падения деревьев. Кан с Кристаном тоже не стали рассиживаться, а пошли в заросли ивняка, и через какое-то время, в ходе которого раздавались ругательства и треск, вернулись назад. В руках они несли целые охапки длинных, тонких прутьев. С хрустом распрямив спины, они тут же принялись плести канаты.
Татина, не переставая ворчать и возмущаться, все же принялась готовить обед, справедливо рассудив, что и она может принести пользу. Я тоже внес свою лепту в общее дело, то есть не стал мешаться под ногами, а начал терпеливо принимать солнечные ванны. Надеюсь, что свою миссию я выполнил в полной мере.
Вскоре, кряхтя и пошатываясь под тяжелой ношей, появился Павел. Он с задумчивым видом нес на своих плечах три здоровенных бревна, и когда он их скинул с плеч, меня аж подкинуло. Земля еще немного погудела и затихла. Павел же в это время успел перевести дух и вытереть пот со лба. Затем, цыкнув зубом, он отправился снова на лесозаготовку.
– Болван такой, идиот, готовишь ему, стараешься, а никакой благодарности. Хам, неудачник! Зачем я еще с ним связалась? Да и эти тоже хороши, сидят, плетут свои веревки, и нет им никакого дела, что рядом девушка и вся в расстроенных чувствах. Вот плюну им в суп и будут знать, как издеваться над беззащитной мной, – поделилась своими мыслями Татина, когда мне посчастливилось подойти и понюхать воздух около костра.
Я же предельно ушел в себя, думал о более приятных вещах, о рыбках, о мышках (даже пара ужиков проскользнула), но не переставал делать вид, что очень внимательно слушаю.
Этот способ «слушать не вслушиваясь» был успешно применим мной по отношению к знакомым кошкам. Они щебечут себе, а я лежу с умной мордой, думаю о прекрасном и изредка киваю. Вскоре это принесло свои плоды – обо мне прошел слух, как о крайне заботливом и внимательном самце, который «не только серенаду споет, но и сам выслушать готов, не то что другие, которым только одно нужно». Познакомиться с такой редкостью приходили кошки с соседних дворов, и даже парочка с другого конца города. И я пользовался своей популярностью в полной мере, пока не открыл секрет знакомым котам. Те в свою очередь разболтали кошкам, и моя слава тут же угасла. Некоторые даже посчитали себя обманутыми, и шипели при встрече. Вот и сейчас этот способ сыграл мне на руку – Татина за такое внимание к своим бедам и заботам подкинула шматок мяса, которому я тут же воздал должное, не переставая фиксировать происходящее.
Кан с Кристаном тихо переругивались на берегу в попытках выяснить, чей способ плетения лучше. В конце концов, они пришли к полному соглашению, поскольку Павел, в очередной раз бухнув бревнами о землю, посоветовал им не заниматься ерундой и сплести прочный канат, а не слабенькие, но красивые веревочки. Спорящие почесали головы, и принялись за дело.
Вскоре толстый канат начал складываться в кольца, беря свое начало в умелых и ловких руках. Оба работали настолько слаженно, словно всю жизнь только и занимались переплетением ивняка. Если их перенести в наш мир, да еще и за плетение корзин посадить, то через годик-другой даже у меня бы появилась собственная машина.
А Павел, еще дважды сбросив ношу с плеч, сидел на пеньке и отдувался, распаренный и красный, словно только что из бани. Джинсовая куртка, изрядно помятая и грязная, и вовсе превратилась в безрукавку, открывая на всеобщее обозрение, что с обычными руками может сделать орочье умение. Огромные мышцы бугрились на руках, по ним, словно шнурки, струились вены, каждый кулак был размером с хорошую дыньку. В целом очень удручающее зрелище. Павел, заметив, что я кошусь на его руки, только кивнул.
«Сучком зацепило, руке ничего, а вот рукав напрочь оторвало. Ну, а второй для симметрии оторвал, зашивать все равно некому. У Татины бесполезно просить что-либо еще дня два-три, видишь как злорадно зыркает?» – Павел кивнул в сторону костра.
Татина в ответ на наши взгляды лишь высокомерно вздернула носик, почти коснувшись им верхушек сосен, и отвернулась от неблагодарного мужского рода. Бурчать не перестала – не даром же самой сильной мышцей у человека считается язык. Вот она его и тренировала.
Остальные не обращали на нее внимания, лишь помотали головами, когда она позвала всех на обед, ответили, что голодными работается лучше. С такой постановкой вопроса я не согласился и начал тереться о ноги нашей ворчливой спутницы, чем и заслужил порцию душистой похлебки. Смешные люди – их слегка приласкаешь, они и тают как весенний снег.
– Кушай, котик, кушай. Вот вырастешь большой и сильный, тогда и съешь своего хозяина, дурака такого, – говорила Татина, глядя на меня.
Я бы мог ей много чего на это ответить, но меня понимал только Павел, да и рот был занят… и настроение не то… В общем, я смолчал.
Павел, отдышавшись, принялся перетаскивать бревна на пляж, до половины погружал в воду, где уже стоял мокрый Кан с канатом наперевес. Стоило Павлу выровнять бревно по отношению к остальным, как Кан тут же набрасывал канатную петлю и вдвоем они присоединяли его к другим. Бревна лежали без зазоров и трещин – Павел постарался, стесав неровности огненным мечом. Спустя полчаса, умудрившись никого не зашибить бревном, Павел праздновал окончание постройки. Кан с Кристаном только слабо улыбались и дышали как загнанные лошади. Бегунок присматривался к ним, видимо старался запомнить, чтобы грамотно симулировать при случае.
И вот уже скрепленные вместе бревна образовали надежный помост, на котором уместились бы все мы вместе с конями. Бревнышко к бревнышку. Я даже залюбовался, сыто щурясь от солнечных зайчиков, прыгающих по воде. Павел, для большей уверенности, стянул плот еще и посередине.
– Хватит измываться над поленьями, мы же не в кругосветное плавание собрались, а всего лишь на другой берег этого ручейка. Я до сих пор не могу понять – почему бы не сплавать одному Кристану. Он бы мушкой метнулся туда и обратно, а мы бы пока по ягоды сходили. Ну да ладно, идите есть, пока все окончательно не остыло, – Татина сменила тон на более мягкий.
– Красавица ты наша, все же объяснили и разжевали давно. Не хочу повторяться, поэтому всем приятного аппетита и после обеда поплывем на другой берег, – старый Кан сказал, как отрезал.
Татина, все так же недовольно бурча себе под нос, разложила по тарелкам похлебку и отошла к реке мыть котелок. Эх, как же я люблю смотреть как другие работают… Развалившись на солнце, я лениво потягивался и не ожидал пока никакого подвоха, когда он не преминул случиться.
Глава 13
– Доброго аппетита, люди, – раздался за спиной у Пашки знакомый голос.
Мои спутники едва не подавились ложками, а Кристан и вовсе перекусил ее у черенка. Меня же подбросило от неожиданности и отчасти от досады. Как же так – кто-то смог подойти вплотную, а я даже не ухом не повел!! Похлебка! Проклятая, но очень сытная и вкусная похлебка разморила меня, а заодно и мои чувства. Такого раньше никогда не было, пора садиться на диету, начинать вести активный образ жизни и ни в коем случае не признаваться, что старею.
Нет! Не старею! И никто к нам не подкрадывался, словно камень упал с души, когда я обернулся на предмет обнаружения нахала, не дающего людям спокойно поесть. Из пня, на котором еще совсем недавно сидел Павел, высовывалась улыбающаяся голова Крохма.
– Куда это мир катится? То раньше недомерки проходу в горах не давали, теперь уже из пней опятами вырастают – прокомментировал Кан появление Крохма. – Скоро плюнуть будет некуда, чтобы не попасть во встопорщенную бороду.
– Вы, судя по любезным словам, великий отшельник Кан, – усмехнулся Крохм, выбирающийся из потайного хода, замаскированного под пенек. Кан с достоинством кивнул. – А этот мужчина, скорее всего тот, кого вы искали?