Он резко развернулся, чтобы уйти, но девушка ухватилась за его руку.
— Зачем ты это делаешь? Скажи мне, умоляю тебя, зачем?!
Кристофер равнодушно посмотрел в её заплаканные глаза, а после, взяв руку девушки, грубо скинул со своей.
— Да ты себя видела? Кому ты нужна? Мне стыдно показаться с тобой где-то, кроме постели. — Габи почувствовала, словно ее со всей силы ударили в солнечное сплетение. Ей стало нечем дышать, а боль начала медленно заполнять каждую клетку её тела.
— Убирайся…— шепнула она, шаг за шагом, отступая назад.— УБИРАЙСЯ!
Хриплый крик наконец-то вырвался наружу, раздирая Габриэль горло. Упершись спиной в холодную стену какого-то здания, Габи еле держалась на ногах. Еще чуть-чуть, и Лоуренс потеряет сознание.
— Габи…
— ПОШЕЛ ВОН! — надрывно закричала она из последних сил. Крик замер, превращаясь в рыдания, и все ее тело начала бить крупная дрожь. Девушка медленно сползла по стене. Гамильтон в последний раз бросил на нее взгляд, и скрылся в темноте переулков. Лишь там он дал выход чувствам, позволяя слезам омыть его отчаянье. Ведь именно он – Кристофер Гамильтон, лейтенант, лучший летчик-истребитель полка, только что уничтожил свою единственную любовь.
ГЛАВА 9
— Поешь.
— Не хочу.
— Габи, поешь!
— Не хочу.
Миссис Лоуренс вздохнув, поднялась с кровати дочери. Габриель в тот вечер домой пришла очень тихая, а позже и вовсе несколько дней молчала. Семья не знала, что случилось, но все попытки узнать заканчивались ничем. Девушка просто молчала. И вот, пару дней назад она сообщила матери, что с Гамильтоном у неё теперь поставлена точка. Что этому послужило, она не сообщила но, судя по ее состоянию, все быстро догадались, что случилось что-то ужасное. Потому что некогда веселый и полный жизни человек, не может вот так просто взять и превратиться в нечто неживое.
— Прошло уже два месяца, а ты словно умерла с тех пор. Нельзя так. Твоя жизнь не кончена, Габи!
Габриель повернулась лицом к матери.
— Нет, не кончилась. Но какая-то часть меня точно мертва, и мы с другой моей частью оплакиваем её. Дай нам спокойно окунуться в скорбь, мама.
— Бред! Лучше сейчас поставить точку, чем вечное многоточие! Я знаю, тебе больно, но пойми, малышка: жизнь продолжается. Иллюзия сказки только разрушена. Ведь вся эта твоя любовь по переписке, была ничем иным, как миражом, красивой сказочной иллюзией любви, понимаешь?
— Да, какая разница, чем, мама? Сказкой, вымыслом или былью. Когда вот здесь — Габи ткнула себя в грудь. — Болит по-настоящему. Не хочу, есть, пойду лучше проветрюсь.
Встав с кровати, девушка стала одеваться.
Семьдесят восемь часов спустя.
— Мама…
Габриель пыталась открыть отяжелевшие веки. Во рту был странный привкус металла. Лоуренс захотела встать, но услышала голос матери:
— Тише-тише, доченька, лежи. Всё хорошо. Теперь все хорошо.
Ей все же удалось приоткрыть глаза. Первое, что увидела девушка, было тревожное лицо матери. Такое бледное и уставшее. Ей даже показалось, что мама постарела лет на десять.
— Мама, что случилось?
Едва ворочая языком, хрипло спросила Габи. Её взгляд медленно перемещался по пространству. Стены — чужие... Потолок — тоже. Свет вокруг приглушен. Справа от нее куча медицинских приспособлений. Больница. Только сейчас Габи почувствовала, как болит все её тело.
— Ты ничего не помнишь?
— Нет…
Миссис Лоуренс, чуть сжала пальцы дочери, едва сдерживая навернувшиеся слезы.
— Ты пошла проветриться. Возле кафе прогремел взрыв. На твоем теле много швов после порезов осколками битого стекла. Двадцать один человек погиб, трое в реанимации. Ты одна из них. Тебя прооперировали из-за внутреннего кровотечения. Врачи не знали, выживешь ты или нет. Шесть часов ты пробыла в коме.
— Мама…
Миссис Лоуренс, плача, прижала к губам прохладные пальцы дочери.
— Это были самые долгие двое суток в моей жизни.
— Прости...— Габи, облизнула пересохшие губы. По её щеке скатилась слезинка.— Мамочка, прости меня.
— Ох, Габи!
Миссис Лоуренс, всхлипывая, погладила дочь по щеке.
— Тебе не за что просить прощения. Здесь нет твоей вины. Вся семья сейчас в коридоре. Сюда пускают только по одному. Джон тоже там. Габи, доченька, я так тебя люблю...
Как выяснилось спустя почти неделю, взрыв был спланированной диверсией. Только вот диверсантов, причастных к этой страшной трагедии, так и не нашли. Маленький городок был в трауре, скорбя по тем, кто погиб. Все они были молоды, не старше тридцати пяти лет.