Габриель перевели в обычную палату уже через шесть дней. Вся семья навещала девушку каждый день, а мама с Джоном вообще прописались возле нее, периодически сменяя друг друга. Сестра тоже не забывала посещать её, коря за то, что Габи пошла на прогулку одна и, обещая грандиозный пикник, как только та выйдет из больницы. Врач на очередном осмотре обрадовал девушку, сказав, что ее раны затягиваются очень быстро.
— Еще чуть-чуть, и снова будешь бегать! Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался врач.
— Бывало и лучше — произнесла она, грустно улыбаясь.
— Тебе, что-то нужно?
— Если только домашней пищи. Признаться, доктор, у вас здесь кормят ужасно... — Габи невольно сморщилась.
— Согласен, но ничего. Вот выпишем тебя, и будешь снова уплетать бабушкины пироги за обе щеки.
Доктор улыбнулся и покинул палату, оставив Габи одну. Минут через пять, на пороге появилась блондинка. Девушка была дорого одета и выглядела так, будто только что сошла с обложки модного журнала. Только вот глаза её были недобрыми, а красота — холодной и бездушной.
— Здравствуй, Габриель. — она тихо прикрыла за собой дверь. Лоуренс кивнула в знак приветствия.— Перейду сразу к делу.— блондинка достала из сумочки конверт и, бросив его Габи на больничную койку, фыркнула.— Кристоферу нет смысла знать, что ты в больнице. Он сейчас занят в Мемфисе. Будет не скоро. — фарфоровая кукла замолчала, а потом, будто вспомнив, добавила: — Ах, да. Я же не представилась, — она ослепительно улыбнулась, как это делают голливудские звезды.— Александра Стюарт, его невеста и будущая жена, — у Габи все поплыло перед глазами. — Да-да милочка, мы с ним безумно счастливы. Так что все эти свои записульки можешь оставить себе! Он никогда не будет твоим. Все, что ты скажешь сейчас, смешно. И не стоит давить на жалость. Всего хорошего! — блондинка с презрением окинула взглядом Габриель, и скрылась за дверью.
Лоуренс взяла конверт и, достав оттуда письмо, узнала подчерк сестры.
«Ах, Аманда…» — с горечью подумала она, читая его:
«Я не знаю, почему ты так поступил с ней. Но, думаю, ты должен знать, что Габи сейчас в больнице и что ей чудом удалось выжить. »
Дальше Аманда указывала подробный адрес больницы, вплоть до номера палаты.
Габи от всего этого вдруг стало так тошно! Ей стало, дико жаль себя. Она никак не могла понять, за что ей все это? Почему Господь кому-то дает, хоть какую-то радость, а её сердце переполнено грустью. Слезы, одна за другой капали на её больничную сорочку. Лоуренс снова теряла самоконтроль, впав в отчаянье. Рыдая и не понимая, что делает, девушка разорвала в клочья конверт и в ярости запустила в стену стакан с водой.
— Габи?— Джон зашел к ней, как раз в этот момент.— Габи, что с тобой?
Видя девушку в таком состоянии, мужчина бросил принесенные им пакеты, и присел на край кровати рядом с ней, крепко прижимая ее к себе. — Тише-тише… — убаюкивал он и, через какое-то время, тело Габриэль обмякло в его объятиях. Она уже не рыдала, лишь периодически всхлипывая.
— Не уходи…— Габи задрожала всем телом. Её будто бил озноб.— Прошу не уходи. Мне страшно.
— Я никуда не уйду, Габриель.— Джон, ласково гладил её по волосам. — Не уйду…
ГЛАВА 10
Три месяца спустя.
Девушку выписали через три недели с момента операции. Нитки сняли, а шрамы на теле Габриель были почти незаметны. Как и обещала Аманда, они отправились на пикник всей семьей. Это был удивительный день. Полный ярких и положительных эмоций. О визите блондинки и письме, Габриэль решила никому не говорить, сделав вид, что ничего этого не было. Джон, хоть и был почти все время возле нее, но девушка к себе его не подпускала. Как только она вернулась домой, между ними состоялся серьезный разговор. Мужчина снова просил дать ей шанс, в очередной попытке завоевать ее сердце. Габи не смогла отказать из уважения к его доброте и заботе, да и по совету родителей, которые видели, как Джон буквально ночевал под дверью её палаты все это время, не думая о себе ни капли. «Кто знает,— говорила мама.— Любовь имеет свойство менять людей. Может, это как раз тот случай?» Только сердцу не прикажешь. Чем больше Тайер старался, тем сильнее становилась внутри неё какая-то ненависть, и раздражение к нему. Словно не Кристофер разбил её сердце, а он.