— Что с вами случилось? Где тот богатенький сноб, который хотел дать пинка мне под зад, лишь бы я свалила подальше от его друга? —
Лоуренс улыбнулась ему.
— Он исчез, но перед уходом попросил передать, что искренне просит у вас прощения за резкость слов, и непонимание происходящего. Я, правда, не думал, что такое возможно. Что бывает такая любовь. А сейчас видя, как он страдает, я убежден: никто кроме вас, Габи, не в силах помочь ему. Лишив себя общения с вами полностью, он перекрыл себе доступ к кислороду и то, что раньше придавало ему сил в бою. Теперь никто не оберегает его, как раньше. Он не может быть вам мужем, не может открыто любить вас сейчас. Но ваша поддержка, ваша дружба, способна придать ему сил, и дать веру в будущее. — Габи вздохнула.— Что, мои пять минут закончились? — На губах Монтгомери появилась улыбка.
— Я не прочь прогуляться еще. Знаете, Алекс, я очень горжусь им. И в глубине души всегда знала, что он не мог вот так просто лгать о чувствах. Вы правы. Эмоции – вещь безумная, и только, когда они стихают, мы понимаем, что натворили в порыве их яростного проявления. Только вот теперь, ему придется самому расхлебывать эту кашу, потому что я не способна найти в себе силы и пойти навстречу. И еще эта Александра… Кто она?
— Это ошибка. Она — ошибка! Глупость, совершенная им назло самому себе. Да, он не святой, Габи, увы. Ему, как и любому другому мужчине... Стоп. А откуда Вы знаете о ней? — Монтгомери удивленно уставился на девушку.
— Она пришла ко мне в больницу и заявила права на Кристофера. Сказала, что лучше к ним не соваться.
— Больница? Что случилось?
— Это долгая история.
— Я никуда не тороплюсь.
И Габриель пришлось поведать Монтгомери обо всем, что случилось после их разговора, включая встречу с Крисом.— Он знает?
— Нет.
— Но он должен.
— Нет. И вы ему никогда не скажете.
— Хорошо.
Алекс как-то странно посмотрел на нее.
— Я рад, что вы живы. Не представляю, что с ним было, будь это иначе.
— Я тоже рада, что могу еще чуток пожить на белом свете, доставая всех вокруг. — Габриэль засмеялась.
— Так, довольно о грустном. Я хочу угостить вас мороженым. Где у вас тут продают самое вкусное?
— Идемте, я покажу. И, кажется, раньше вы, Алекс обращались ко мне на "ты"?
Он улыбнулся ей. С этого вечера, ничто не было способным разрушить зародившуюся дружбу. Он больше не видел в девушке деревенскую простушку из провинции, жаждущую завладеть богатством Кристофера. А она не замечала его социального статуса, воспринимая, как обычного парня с соседней улицы.
ГЛАВА 11
Встреча с Алексом Монтгомери очень сильно изменила отношение девушки к Кристоферу. Да, она понимала, что выбор у него был на тот момент нелёгким, но никак не могла смириться с тем, что он предпочел растоптать её чувства. И, что бы ни говорил Монтгомери в защиту друга, Лоуренс легче не становилось. Обида все еще терзала ее сердце. Она считала себя преданной. После их отвратительной встречи на улице, было очень сложно поверить любым оправданиям. Ведь выбор — он есть всегда. После объяснения с Габриэль, Алексу предстоял тяжелый разговор с другом.
— Как ты мог? — Гамильтон был в ярости. — Зачем ты вообще в это влез?! Кто тебя просил?!
— Я не мог больше видеть тебя таким. С ней ты улыбался!
Алекс сидел в гостиной Криса и уже трижды пожалел о том, что рассказал ему о второй встрече с Габи. Гамильтон стремительно ходил перед ним взад и вперед, нервно сжимая кулаки.
— Ты не имел права. Теперь все будет только хуже!
Монтгомери поднялся и, подойдя к бару, достал оттуда бутылку
" Jack Daniel's", разлил виски по стаканам, и протянул один другу.
— Выпей! —Крис залпом осушил стакан, едва сдержавшись, чтобы не разбить его о камин, и буравил друга испепеляющим взглядом, в то время, как Алекс продолжил говорить: — Габриель Лоуренс — отличная девушка! Она не избалована и очень мила, хоть её характер и оставляет желать лучшего. Более того, это милое создание с душой дьяволенка, никоим образом не заслужило того ада, в который ты ее сходу окунул с головой. — Алекс говорил медленно, замолкая лишь когда, смакуя, делал глоток прекрасного напитка. — Признаюсь, сначала я не понимал, что ты в ней нашел, общаясь только по письмам, но увидев, понял причину. — Монтгомери улыбнулся — Она любит тебя, Крис. Любит по-настоящему. И ей плевать, есть ли у тебя огромный особняк и несколько машин, или же ты живешь в шалаше под деревом. Габриэль, Крис, из породы тех девушек, которые вдохновляют. С Габи ты всегда будешь чувствовать себя всемогущим. Ее вера в тебя будет способна пробудить те качества, о которых ты ранее не знал. Рядом с ней, даже босяк сможет стать царем. И самое главное – она всегда будет рядом. А если судьбе будет угодно лишить тебя сил, и болезнь уложит тебя в постель, – она поставит тебя на ноги. В ней нет того, чем напичканы светские дамочки: у неё нет денег, у нее есть гораздо больше – сердце и душа, способные бескорыстно и преданно любить. Разве ты не ощутил этого в её письмах? Не говорил, что она — половинка твоей души? Тебе, идиот, безгранично повезло быть любимым такой женщиной.
Крис устало вздохнул, сев на кожаный диван.
— Я не могу быть с ней. Чувства к ней слишком затягивают. Я не могу постоянно думать о ней. Я не имею права держать её возле себя и кормить обещаниями о сладкой жизни в будущем, не зная, буду ли жив завтра. Ты сам знаешь, три года я не принадлежу себе.
— А ты у нее спросил? Ты решил за вас двоих, не дав ей шанса самой сделать выбор. Почему ты думаешь, что она не стала бы тебя ждать эти три года? Ты мой друг. Но здесь ты поступил как последний осел. Когда ты садишься за штурвал – любовь придает тебе сил. Ради нее ты стремишься вернуться живым.