Павлина поскользнулась на камешке и чуть не упала. Ей стало горько и обидно: никогда, никогда Арис не будет ей принадлежать!
На мостках она скинула сандали и уселась на доски, опустив ноги в воду. Ей расхотелось купаться. Минут десять она сидела без движения, опечаленная, рассеянно глядя в пространство перед собой. Потом вдруг решилась: уперлась в край мостков обеими руками, приподнялась немного на руках и медленно соскользнула в море. Вода оказалась прохладной, пронизанной морскими течениями: между Спетсесом и Спетсопулой они особенно сильны.
Павлина набрала в легкие воздуха, подобрала колени и нырком ушла под воду. Достигнув дна на глубине пяти метров, распрямилась, подняла руки вверх, напрягла ноги, словно танцовщица на пуантах, как можно сильнее оттолкнулась от гальки и, рассекая воду, стрелой взмыла вверх. Перед тем как вынырнуть, она выпустила воздух длинной цепочкой серебристых пузырьков. Потом привычным движением отвела назад правую руку, сложенную горстью, вытянула ее как можно дальше. Оказавшись на поверхности, она выдохнула остатки воздуха и маховым движением выбросила вперед правую руку, описав идеальный полукруг. Она рассекла воду так легко, словно сопротивление воды никак не влияло на скорость. Отработав движение правой рукой, Павлина повторила его левой, на этот раз опустив голову в воду. Она вошла в свой ритм: раз, два, три — вдох слева, раз, два, три — вдох справа. Ее тоска улетучивалась. Руки двигались с потрясающей быстротой. Ее кроль был элегантен в каждой детали: раз, два, три — вдох, раз, два, три — вдох. Через три гребка Павлина захватывала воздух ртом над самой водной гладью — то справа, то слева. Она делала глубокий вдох быстро, фиксируя при этом правильное положение головы по отношению к плечам и поверхности моря, затем снова выполняла очередные три гребка, и так снова и снова. Ее прямые в коленях ноги в привычном ритме били по воде, а ступни были слегка вывернуты концами внутрь, чтобы увеличить поверхность сопротивления.
Мистер Коль научил ее чередовать захват воздуха справа и слева. «Если ты будешь участвовать в соревновании, — говорил он, — то сможешь обходить противника с обеих сторон. И не забудь, чем меньше ты поднимаешь голову над водой, тем быстрее плывешь!»
На Спетсесе ни о каких соревнованиях или рекордах не могло быть и речи. Павлина была единственной из местных девушек, кто умел плавать. Даже юноши плавали плохо. Все, кроме Ариса. Он плавал как бог! Ему достаточно было один раз посмотреть, как плавает мистер Коль, и он сразу все понял.
Павлина считала своим долгом выполнять движения как можно лучше. Мистер Коль говорил так:
— Чтобы плыть красиво, старайся выбрасывать руку как можно дальше и делать самый сильный гребок из всех возможных. Пусть вся твоя энергия сосредоточится в руках. Сложи пальцы ковшиком, напряги, чтобы они стали твердыми, будто сделаны из дерева, и отталкивай воду назад как можно дальше. Только в этом случае ты достигнешь совершенства.
Раз, два, три — вдох, раз, два, три — вдох. Павлина выбрала себе целью мыс Святого Димитрия, отмечавший западную границу бухты. Она проплыла триста метров, отделявшие ее от мыса, за несколько минут. Добравшись до небольшой косы, она отдышалась, свернулась клубком и снова погрузилась в море на добрых тридцать секунд. Потом выпустила цепочку воздушных пузырьков и одним гребком поднялась на поверхность. В нескольких метрах от Павлины купался в солнечных лучах главный фасад крошечной церкви цвета лаванды. Освещение придавало церкви светло-голубой оттенок. Боковая стена, оставшаяся в тени, окрасилась в фиолетовые тона.
Сильно оттолкнувшись от каменистого дна, Павлина снова принялась рассекать волны в направлении мысу Армата, на котором стоял маяк. Расстояние в четыреста метров. Раз, два, три — слева, раз, два, три — справа…
На полпути она неожиданно почувствовала усталость. Темп снизился. Движения Павлины потеряли ритмичность. А что, если бы Арис увидел такое проявление слабости с ее стороны? Ноги и руки стали тяжелыми, но, несмотря на это, она доплыла до самого острова.
Когда Павлина ступила на гальку рядом с маяком, ее охватило неизъяснимое блаженство. Насилие, которое она совершила над собой, разбудило в ней детские воспоминания о сборе урожая в Коракии, в оливковой роще ее дедушки. Обычно Павлина с матерью приезжали туда каждой осенью на четыре недели, а жили в сарайчике без водопровода. От зари до зари они гнули спину, собирая маленькие плоды. Дедушка платил им натурой — обе получали за день работы полтора литра оливкового масла. Масла им хватало на год, кроме того, несколько бидонов они дарили Фотини или отцу Космасу.