Объявляет, что состав Верховного суда определен; обязанности государственного прокурора возлагаются на……[5] обязанности секретаря возлагаются на г-на Бернара, главного секретаря кассационного суда; для вынесения постановления согласно вышеозначенной статье 68-й конституции заседание откладывается на завтра, 3 декабря, в двенадцать часов дня.
Постановлено и обсуждено на заседании Верховного суда в составе: председателя, г-на Ардуэна, и судей, г-д Патайля, Моро, Делапальма и Коши, 2 декабря 1851 года.
Двое запасных судей, Гранде и Кено, тоже хотели подписать постановление, но председатель решил, что правильнее будет поставить только подписи действительных членов суда, так как подписи запасных не имеют силы в тех случаях, когда суд заседает в полном составе.
Был уже час дня; в Париже стал распространяться слух о том, что часть Собрания издала декрет об отрешении от должности Луи Бонапарта; один из судей, выходивший во время обсуждения, сообщил об этом слухе своим коллегам. Это вызвало прилив энергии. Председатель обратил внимание суда на то, что было бы уместно назначить главного прокурора.
Здесь возникло затруднение. Кого назначить? Во всех предыдущих процессах главным прокурором при Верховном суде всегда являлся главный прокурор парижского апелляционного суда. Зачем вводить новшества? Решили привлечь прокурора апелляционного суда. Эту должность в то время занимал де Руайе, министр юстиции Бонапарта. Новое затруднение и долгая дискуссия.
Согласится ли де Руайе? Ардуэн вызвался передать ему предложение Верховного суда. Для этого нужно было только пройти по галерее Мерсьер.
Де Руайе был в своем кабинете. Предложение Ардуэна сильно его смутило. Он оторопел от неожиданности: согласиться было опасно, отказаться рискованно.
Государственная измена была налицо. 2 декабря в час пополудни переворот еще был преступлением. Де Руайе, не зная, увенчается ли успехом государственное преступление, рискнул в интимном кружке назвать его своим именем, с благородным стыдом опуская глаза перед нарушением закона — нарушением, которому три месяца спустя принесли присягу столько людей в красных мантиях, в том числе и он сам. Но его негодование не доходило до обвинений. Обвиняют во весь голос; де Руайе пока только шептал. Он растерялся.
Ардуэн понял его затруднительное положение. Настаивать было бы неделикатно. Он ушел.
Он возвратился в зал, где дожидались его коллеги.
Тем временем вернулся полицейский комиссар Арсенала.
Он в конце концов «откопал», по собственному его выражению, Верховный суд. Он добрался до зала совещаний гражданской палаты; в этот момент его сопровождали еще только несколько агентов, те же, что были с ним утром. Проходил рассыльный, и комиссар спросил его, где находится Верховный суд. «Верховный суд? — переспросил рассыльный. — А что это такое?» На всякий случай рассыльный обратился к библиотекарю; Деневер вышел к комиссару. Они обменялись несколькими словами:
— Что вам нужно?
— Верховный суд.
— Кто вы такой?
— Мне нужен Верховный суд.
— Он заседает.
— Где он заседает?
— Здесь.
И библиотекарь указал на дверь.
— Хорошо, — сказал комиссар.
Он не сказал больше ни слова и вернулся в галерею Мерсьер.
Мы уже говорили, что в этот момент с ним было только несколько агентов.
Верховный суд в самом деле заседал. Председатель докладывал судьям о своем свидании с главным прокурором. Вдруг из коридора, ведущего из зала совещаний в комнату, где происходило заседание, послышался шум шагов. Дверь распахнулась. Появились штыки, и посреди этих штыков человек в застегнутом пальто с надетым поверх него трехцветным поясом.
Судьи смотрели на все это в изумлении.
— Господа, — сказал этот человек, — немедленно разойдитесь.
Председатель Ардуэн встал.
— Что это значит? Кто вы такой? Знаете ли вы, с кем говорите?
— Знаю. Вы Верховный суд, а я полицейский комиссар.
— Ну и что же?
— Уходите отсюда.
Перед судьями стояли тридцать пять муниципальных гвардейцев с барабанщиком во главе под командой лейтенанта.
— Но ведь… — сказал председатель.
Комиссар прервал его словами, которые я привожу буквально:
— Господин председатель, я не собираюсь вступать с вами в пререкания. У меня есть приказ, и я передаю его вам. Повинуйтесь.