– Ты потрясающий! – тихонько шепнула я на ухо Андрею, когда церемония вручения дипломов кончилась.
Мы уже вовсю встречались и при любой возможности занимались любовью, к вящей радости моей мамочки. Она с самого начала знала, что лучшего мужа для меня не найти. Эх, она и представить не могла, чем этот прекрасный муж кончит! Воровать деньги, жить на средства жены. И видимо, на них же содержать любовницу с внебрачной дочерью. Да еще при этом смешивать с дерьмом собственного сына. Законного, любимого, выстраданного, выращенного в нескольких кризисах сына, который вылетает из школы, потому что с ним некому заниматься.
Воспоминания горьки, но реальность еще «краше». Мы скандалили уже в коридоре.
– Значит, ты считаешь, что это я виновата? – не выдержала я и перешла на визг. – И в чем? Может, твоя Манечка залетела от меня?
– Знаешь, я не хочу с тобой говорить, пока ты в невменяемом состоянии, – попытался выкрутиться Андрей.
– Нет, тебе придется поговорить. Я требую объяснений. И мне кажется, что я имею на это право! – Я сглотнула слюну. Зря я мешала коньяк с пивом. А уж это жуткое молдавское вино было точно лишним, меня действительно скоро стошнит. Обезболивая душу, я явно навредила телу.
– Так, мне некогда. Если хочешь устраивать безобразные сцены, не буду мешать, – засуетился Андрей, явно пытаясь покинуть наш тонущий корабль.
Мне вдруг страстно захотелось заехать ему по лицу. Прямо по этому наглому самоуверенному лицу, на которое я не могла без боли даже смотреть.
– Какие у тебя дела? Деньги мои красть? Конечно, тебе же надо вторую семью поднимать. Там же нормальный ребенок, а не идиот, верно?
– Не надо строить из себя мать Терезу! Можно подумать, ты много занималась сыном, – не выдержал и заорал Андрей.
Я внутренне подобралась. Ответь так, чтобы он умер от собственной ничтожности!
– Я бы больше уделяла времени ребенку, если бы ты изволил хоть что-то зарабатывать. А пока ты умывался слезами о собственной ущербности, я пахала как лошадь, чтобы ты мог ездить на «Ниссане» в свой долбаный институт. Хотя бы с сыном позаниматься ты мог?
– Все! Достаточно! Я уезжаю, живи как хочешь.
– А я ненавижу тебя! – заорала я. – Ты сломал мне жизнь. Из-за тебя я с утра до ночи кручусь как белка в колесе.
– И что такого? Все крутятся!
– Меня тут недавно спросили, как я провела лето. А я не знала что сказать! Никак. Я никак не провела лето, оно у меня ничем не отличается от весны. Или зимы.
– Ай, бедняжка, вся в работе. А зачем тебе это было надо? Ты хоть раз спросила, что я об этом думаю? – Андрей метался по квартире, кидая в сумку какие-то вещи. Если бы я напряглась, то, скорее всего, вспомнила бы, где и когда я их покупала. Одежду Андрею я привозила в основном из Европы.
– Я знаю, как ты пристраивал мои деньги. Или ты хочешь сказать, что они тебе были не нужны? Ах да, тебя интересовало лишь их количество! Из-за этого ты шарился в моих вещах?
– Что? – Андрей замер на месте.
Значит, все-таки стыдно. Неужели и у него есть хоть остаток совести? Осадочек, как в химической реакции. Все выгорело, а на дно колбы осел белесый налет совести.
– Зачем тебе столько денег?
– Знаешь что, хватит. Больше нам говорить не о чем.
– А мне кажется, мы только начали, – усмехнулась я.
– Думаешь, тебе все можно? Все? – закричал Андрей.
Он схватил меня за плечи и начал трясти, как соломенную куклу. Это показалось мне таким смешным, что я хохотала все громче и громче, пока вдруг не случилось что-то, обжегшее меня огнем. Андрей, оказывается, дал мне пощечину.
– Что ты делаешь? – совершенно по-детски удивилась я. За все годы, что я его знала, это был первый случай. Значит, я его действительно довела. Неужели это возможно?
– Думаешь, мне были нужны твои деньги? Да я их ненавижу! Ненавижу! Мне никогда не нужны были деньги, и вообще, это все – не моя жизнь. Все должно было быть иначе, иначе, – пробормотал Андрей, осев на пуфик и закрыв лицо руками. Кажется, происшедшее его тоже поразило.
– Ты никогда меня не любил! – зачем-то сказала я.
Андрей оторвал руки от лица, внимательно посмотрел на меня, а потом встал и взял в руки сумку. Из нее торчал скомканный бежевый свитер из тонкой шерсти. Я привезла его из Берлина, он удивительно шел Андрею. И куда он его уносит?
– Думаешь, это самая главная новость? – неожиданно сказал Андрей и добавил: – Ты тоже, дорогая. Ты тоже.
– Ты врешь! – Я села на корточки возле гардероба в прихожей и заплакала. – Я всегда тебя любила. Пока могла, всегда. А теперь ненавижу.
– Значит, тебе будет гораздо лучше без меня, – закончил Андрей мысль и закрыл за собой дверь.