– Да не перебивай ты! – рявкнул Владимир. – Я фанател от футбола. По телеку ни одной игры не пропустил, за пацанами старшими таскался, глазел. В игру хотел, а спросить не решался. Кто я такой, чтоб меня взяли?
Володя тронулся не спеша. Хлыщ пожевал губами, ничего не сказал, пошел рядом. Десантура молчал. Пальцы пробежали по конверту на коленях. Взгляд расфокусировался, он словно разглядывал что-то там, в прошлом, нащупал, улыбнулся, кивнул и продолжил:
– Решился я как-то. Подошел. Возьмите, говорю, я шустрый. Они так и покатились со смеху. Иди, говорят, малой, пока мячом башку не снесло. И так обидно мне стало. Хотя и ждал такого. Сжал кулаки в карманах, нос задрал, чтоб на своих же соплях не поскользнуться и побрел. Дороги не разбираю, в глаза словно перца сыпанули. К краю поля добрел и… Меня как громом шарахнуло: “Пас, малой!” Оборачиваюсь. Мяч летит. Высоко. Не взять, только еще больше облажаться. И в то же время понимаю, а ведь другого шанса…
– Да не размазывай! Выкладывай уже! Взял пас?
– А то! Тогда и отбил всю башку. Вместе с тем мячом мне впечаталось – прилетает, хватай, не раздумывай.
Хлыщ расхохотался, радостно, во все горло:
– А ты крут, Десантура! А сейчас чего вспомнил то? футбол этот.
– Ээээхх, темный ты. Вся жизнь – футбол. Принимаешь подачи, отдаешь. Мы с тобой тут на скамейку запасных сошли. Передохнуть малость, отдышаться. Да только чет засиделся я, вот и прилетела подача. Видать, хотя бы еще один гол мне забить надо.
Закурили. Пошли молча. Ветер швырял снегом, темнело. Вдоль дороги вспыхнули желтые пятна фонарей.
– Что-то важное мне приснилось сегодня. Весь год ускользало, пряталось. А сегодня вот… Гол, это цель, Леха. И ради нее стоит побороться.
Метель усиливалась. Ветер пронзительно пел на высоких нотах. Десантура катился в коляске, рядом шагал его тощий товарищ. Мимо неслись, вырвавшиеся из пробки машины. Бомжи двигались неторопливо, ничего не замечая вокруг.
– И ты, Десантура, приедешь на белом мерсе сюда, – Хлыщ забежал вперед и склонился над Володей. -Выйдешь…
– Вот хрен те, – хохотнул тот, – не хватало. Я. Я такой франт стану. Писатель, поэт, лауреат…
– Ну ты че! Мы ж кореша! Я ж…
Голос Хлыща заглушил визг тормозов, скрежет железа, вой сигнала. Машина вылетела на тротуар. Смяла коляску, Володю подкинуло вверх. Он перелетел через машину, упал с глухим стуком. Жалобно звякнуло спицами колесо инвалидной коляски. И все звуки исчезли для бомжа.
***
Галина встала из-за стола. Подошла к окну, на улице мело, белое и черное смешалось. “Все как в жизни. Пробираешься на ощупь и не разобрать, что хорошо, что плохо”. Она накручивала локон на палец. Перед глазами стояла совсем другая зима.
Они познакомились в сентябре. Такой яркой и теплой осени в ее жизни больше не было. Они много танцевали, осень танцевала вместе с ними. Смеялись, болтали, молчали. Он так тонко ловил ее настроение и каждое мгновение мог превратить в праздник, будь то прогулка по парку или поход в “Пятерочку”. Он знал так много и рассказывал так увлекательно. Галя вздохнула и машинально потерла рубин кольца.
Воспоминания смахнул требовательный звонок селектора:
– Вторая бригада, на выезд. ДТП на Мичуринском, есть пострадавшие.
Кольнуло недоброе предчувствие. Она подхватила пальто, на ходу отряхивая воспоминания. Выскочила во двор, огляделась. Водитель курил возле чихающей двигателем "скорой", санитары топтались рядом. Стремительно направилась к машине.
– Едем! – махнула рукой.
– Галина Николаевна, так ить, – водитель отбросил сигарету, – ваша смена то…
– Степ, – она глянула с укоризной. – Говорю, поехали. Директор нашелся.
***
Снежинки лениво кружили в полной тишине. Он не чувствовал боли. Тонкой струйкой тепло вытекало из тела, растворялось. Он смотрел на немой танец. Что-то важное трепетало на границе сознания, давило на виски, жгло в затылке. Каждая снежинка была особенной, она несла ему свою историю, спешила удивить, исчезала, едва он успевал потянуться к ней, прислушаться. Ведь если есть танец, почему он не слышит музыку. Они смеялись с него, такого грузного, неповоротливого. Он даже пальцем не мог пошевелить. Тяжело и редко стучало в груди. Если бы он мог сбросить эту тяжесть, взлететь, они приняли бы его в свой хоровод.
***
Машина остановилась, Галина выбралась на улицу. К ней подскочил молоденький сержант, смущенно улыбнулся:
– Вы быстро. Водитель потерял управление. Метель. Вылетела на пешеходку. Истерит. Судя по всему серьезных повреждений нет. Пассажир в норме. Пара бомжей еще, одному уже помощь не нужна, второй…