— Я в порядке. Доброго дня, Таис.
Между словами он делал длинные паузы, во время которых под шипастой металлической чешуей что-то тихо щелкало. У Буца был старый церебрус, подлатанный, но все же уступающий по всем параметрам таким чудесам чаро-техники как Ланселот. Думал Буц медленно и со скрипом, да и решения его зачастую носили не самый удачный характер. Он не умел играть в карты, готовить, штопать одежду, он не помнил даже текущего месяца и в жизни своей не прочел ни одного стиха, он был реликтом, ископаемым, выброшенным суетливой быстро меняющейся жизнью на берег чтобы окончательно ржаветь там, но я все равно любила его.
— Привет, Буц, — я погладила его по гладкой холодной броне, — Выглядишь отлично!
— Вы б с ним помягче… — сказал Ясон, откладывая тряпицу с маслом, — Он уже не молодой теленок. Гоняете почем зря, не чистите… Хорошо, что я есть, пропаду — совсем захиреет. Этому Киру лишь бы в церебрусе копаться, а если там торсион заменить или шайбу — все, выручай, старый Ясон!.. Эх вы, чародеи…
Ясон добродушно бурчал, глядя на меня своими огромными прозрачными глазищами. Делал он это больше по привычке, чем по необходимости. Он был вовсе не так суров, как хотел казаться, хотя иногда, пребывая в дурном расположении, выглядел более чем внушительно.
— Просто так зашла, — сказала я, — Марк с Киром уехали, Христо тоже нет, скучно стало.
— Ну садись, раз пришла, — он указал мне на стул возле заваленного всяким механическим хламом верстака, — Чай будешь? Только заварил. С сушками? Как чувствовал, что ты зайдешь, еще вчера попросил Марка захватить… Садись, садись.
Передо мной возникла огромная чашка дымящегося чая, конечно же с чабрецом и лимоном, как пил обычно сам Ясон, и блюдце с сушками. Не знаю, отчего Ясон решил, что я люблю сушки, в каждый мой визит он непременно старался меня ими угостить, видимо полагая, что доставляет тем самым огромное удовольствие. Возможно, Ясон считал, что сушки, как блюдо из русской кухни, любимое лакомство если не всех современных девушек, то по крайней мере тех из них, кто говорит со славянским акцентом. Вертя в пальцах ароматную сдобную сушку, я с облегчением подумала, что он не догадался угостить меня штофом водки и не предложил березовый веник для бани. Сердиться же на Ясона было невозможно — все, что он делал, он делал с убежденностью в собственной правоте и из единственного желания угодить редкой гостье. Я улыбнулась. Поймав мою улыбку, Ясон улыбнулся в ответ. Пожалуй, эта улыбка могла отбить аппетит даже у голодного бурого медведя. Аппетит, а заодно и память до конца дней.
— Невесела ты, Таис. Чего нос висит?
— Я? Что?
— Ну-ну… Не кушаешь, молчишь, не улыбаешься.
Я торопливо укусила сушку. Вкусно. Но, наверно, вредно для зубов. «Думать тебе вредно, — мстительно сказал внутренний голос, — Для головы». Но в присутствии Ясона было легко игнорировать весь окружающий мир, куда уж тут внутреннему голосу…
— Задумалась. Хлопот наверху много, сами знаете.
Но провести Ясона было не проще, чем посадить Кира на вегетарианскую диету или привить Христофору любовь к парному молоку вместо вина.
— Когда ты много думаешь, у тебя другой взгляд, — сообщил он серьезно, — Вот такой.
Он нахмурился, отчего огромные кустистые брови вздыбились, выпучил глаза и вытянул лицо. Я расхохоталась, едва не расплескав чай. Довольный произведенным эффектом, Ясон подмигнул:
— Честно! А когда ты невесела, у тебя лицо другое. Вроде как сейчас. Давай, говори, кто обидел. Квалер что ль бросил? А? Давай, давай, выкладывай! Я ему бока намну так, что забудет, как сидеть! Ну что такое? Не кавалер? Ужель Христо обидел? Ах он разбойник, пьянчуга подзаборная, да я ему уши…
Это все еще было добродушное ворчание, но я отчетливо видела, как в глубине полупрозрачных глаз, похожих на два слюдяных океана, мелькнула опасная белая искра. Мне не приходилось видеть людей, на которых Ясон по-настоящему рассердился бы, но отчего-то казалось, что в окружающем нас мире их очень, очень немного. Я постаралась его успокоить.
— Никто меня не обидел, Ясон, честное слово… А невесела из-за работы. Иногда знаете как бывает… Вроде и просто все, а сразу не решишь.