- Тем же, чем будем заниматься каждое утро, - ответил Эвра и пошел к нашей палатке. - Смоем яд с зубов у моей змеи.
- Ой! - Я замер на месте. - А это не опасно?
- Опасно, если она успеет укусить раньше, чем мы закончим, - сказал Эвра и засмеялся, увидев мое выражение лица, а потом подтолкнул меня к палатке.
ГЛАВА 9
К счастью, Эвра сам омыл зубы своей змее, потом мы вытащили ее из палатки и положили на траву. Принесли пару ведер воды и помыли змею мягкими губками.
После этого надо было накормить Человека-Волка. Его клетка стояла позади палаток и фургонов. Он заревел, когда нас увидел. На вид он показался мне таким же злобным и опасным, как и в тот вечер, когда мы со Стивом были на представлении. Человек-Волк тряс прутья и пытался нас схватить, но мы, конечно, не подходили к клетке слишком близко.
- Почему он такой злой? - спросил я, кинув ему огромный кусок сырого мяса, который он поймал на лет и тут же принялся раздирать на части.
- Потому что это настоящий Человек-Волк, - ответил Эвра. - Он не просто человек, обросший шерстью. Он наполовину человек, наполовину волк.
- Разве не жестоко держать его в клетке? - спросил я, кинув ему еще один кусок мяса.
- Если мы выпустим его, он совсем обезумеет и примется убивать людей. Жуткая смесь людской и волчьей крови свела его с ума. Он убивает не только тогда, когда голоден. Если его выпустить, он будет убивать просто так.
- А нельзя его как-нибудь вылечить? - Мне стало его жалко.
- Нет, нельзя, это ведь не болезнь, - объяснил Эвра. - Он не заразился этим, у него это от рождения. Он такой, какой есть.
- Как же он появился на свет?
Эвра серьезно посмотрел на меня:
- Ты, правда, хочешь об этом узнать?
Я посмотрел на зверя в клетке, раздирающего мясо так, будто это сладкая вата, вздохнул и сказал:
- Нет. Наверное, нет.
После этого мы много чего еще сделали. Почистили картошку к ужину, помогли заменить колесо у одной из машин, покрасили крышу фургона - у нас на это ушел целый час - и даже выгуляли собаку. Эвра сказал, что этим мы будем заниматься каждый день - бродить по лагерю, смотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь, и если нужна, то помогать.
Вечером мы принесли кучу консервных банок, и куски разбитого стекла в палатку к Голодному Рамусу - человеку, который может съесть все что угодно. Я хотел было остаться и посмотреть, как он будет это есть, но Эвра поспешно выволок меня наружу. Рамус не любил, когда в повседневной жизни кто-то смотрит, как он ест.
У нас оставалась масса свободного времени, и в перерывах мы рассказывали друг другу о себе - о том, откуда мы, как прошло наше детство, чем занимались раньше.
Эвра родился у совершенно нормальных родителей. Когда они его увидели, то пришли в ужас. Поэтому и бросили его в приюте, где он прожил до четырех лет, а потом его купил жестокий владелец какого-то цирка.
- Плохо мне тогда пришлось, - тихо сказал Эвра. - Он бил меня и обращался со мной, как с настоящей змеей. Держал в стеклянной клетке, и зрители платили ему за то, чтобы посмотреть на меня и вдоволь посмеяться.
Семь долгих страшных лет провел Эвра в том цирке, переезжая из города в город. С каждым годом он все сильнее чувствовал себя уродцем и изгоем, который ни на что больше не способен, кроме как смешить толпу.
И тут, наконец, появился мистер Длинноут…
- Он появился однажды вечером, - сказал Эвра. - Просто вдруг выступил из темноты, приблизился к моей клетке и долго стоял, наблюдая за мной. Ни слова не сказал. И я тоже. Тут подошел владелец цирка. Он не знал мистера Длинноута, но решил, что тот богатый человек и захочет купить меня. Поэтому он сообщил цену и отошел в сторонку, ожидая ответа. Мистер Длинноут несколько минут молчал. А потом вдруг схватил владельца цирка левой рукой за шею. Пальцы его сжались, и владельцу цирка пришел конец. Он замертво упал на пол. А мистер Длинноут отпер дверцу моей клетки и сказал: «Идем, Эвра». Мне кажется, мистер Длинноут умеет читать чужие мысли, а то откуда бы он узнал, как меня зовут.
Эвра замолчал. И взгляд у него вдруг стал какой-то отстраненный.
- Хочешь, я покажу тебе кое-что интересное? - спросил он, наконец, снова став прежним Эврой.
- Конечно, хочу! - сказал я.
Он повернулся ко мне лицом, высунул язык, вытянул его и запихнул себе в нос.
- Вот это да! Классно! - радостно завопил я.
Эвра спрятал язык и широко улыбнулся.
- У меня самый длинный язык в мире, - сказал он. - Если бы у меня был нос пошире, я бы просунул язык в ноздрю, потом в горло и снова высунул бы его изо рта.
- Не, так бы ты не смог! - засмеялся я.
- Может, и нет, - согласился он, усмехаясь, - но, по-моему, и так неплохо.
Он снова высунул язык и облизал ноздри. Это было не очень приятно, зато забавно.
- Фу, я такой мерзости еще не видел! - сказал я, не переставая смеяться.
- Небось, хотел бы сам так, а? - сказал Эвра.
- Даже если б я умел так делать, то все равно бы не стал, - соврал я. - У тебя, наверное, весь язык теперь в соплях?
- У меня нет соплей, - сказал Эвра.
- Что, правда, нет соплей?
- Правда. У меня не такой нос, как у тебя. В нем нет ни соплей, ни козявок, ни волосков. Если у меня что и чистое, так это ноздри.
- А какие они изнутри на вкус? - спросил я.
- Лизни брюхо моей змеи - узнаешь, - ответил он. - Оно такого же вкуса.
Я засмеялся и сказал, что мне не настолько это интересно!
Позже, когда мистер Джутинг спросил, что я успел сделать за день, я просто ответил:
- Нашел себе друга.
ГЛАВА 10
Мы провели в цирке уродов уже два дня. Днем я помогал Эвре, а ночью слушал мистера Джутинга, который рассказывал мне о вампирах. Теперь я ложился спать раньше, чем обычно, примерно в час или в два ночи.
Я по- настоящему подружился с Эврой. Он был старше меня, но более робким -наверное, из-за того, что с ним произошло в детстве, - так что нам было хорошо вместе.
На третий день вечером я оглядел палатки и фургоны, и мне вдруг показалось, что я живу в цирке уродов уже много лет.
Я стал чувствовать себя неважно из-за того, что отказывался пить человеческую кровь. Теперь я уже был не такой сильный, как раньше, и бегал гораздо медленнее. Зрение ослабло, я стал хуже слышать и хуже различать запахи. Конечно, я и сейчас был гораздо сильнее и быстрее, чем обычный человек, но все же я понимал, что силы мои тают с каждым днем.
Впрочем, мне было все равно. Лучше стать слабее, чем попробовать человеческой крови.
Однажды в полдень, сидя на траве на краю лагеря, мы с Эврой вдруг заметили какого-то человека в кустах неподалеку.
- Кто это? - спросил я.
- Мальчик из деревни, - ответил Эвра. - Я и раньше его здесь видел.
Я посмотрел на мальчишку в кустах. Он явно старался, чтобы его не заметили, но мне казалось (хоть все мои новые способности стали постепенно ослабевать), что он двигался неуклюже, как слон. Мне стало любопытно, зачем он сюда пришел, поэтому я повернулся к Эвре и сказал:
- Давай-ка повеселимся.
- Ты что-то придумал? - спросил он.
- Нагнись, я тебе расскажу.
Я сообщил ему на ухо свой план. Эвра улыбнулся и кивнул, а потом встал и притворился, будто зевает.
- Ну, я пошел, Даррен, - сказал он. - Пока.
- Пока, Эвра, - громко откликнулся я. Подождав, пока Мальчик-Змея уйдет, я тоже встал и зашагал к лагерю.
Скрывшись из поля зрения мальчика, сидевшего в кустах, я повернул налево, пригнулся и стал осторожно пробираться вперед, прячась за палатками и фургонами. Пройдя метров сто, снова свернул налево и пополз к кустам. Тут я встал на ноги и как можно бесшумнее начал подкрадываться к мальчику.
Наконец метров за десять от него я остановился. Я стоял за его спиной, так что он не мог меня заметить. Мальчик, не отрываясь, смотрел на лагерь. Глянув поверх его головы, я увидел Эвру, который был еще ближе к нему, чем я. Эвра подал мне знак.