— Какая чушь! Могла бы придумать что-нибудь поправдоподобнее.
— Да, Полина. Тебе, безусловно, пришлось многое пережить, но то, что ты рассказала…
Полина беспомощно посмотрела на Алексу, словно ища у нее поддержки, а затем сказала:
— Клянусь, я не вру! Что вы скажете на это?! — она показала родителям свои клыки.
— Господи! — воскликнула мать, всплеснув руками.
— Ерунда, — отмахнулся отец. — Уж не думаешь ли ты, что это заставит нас поверить, что ты и эта женщина — вампиры!
— Нравится вам это или нет, но это действительно так, — раздался спокойный голос Алексы.
— Так это вы внушили весь этот бред моей дочери?! — грозно спросил отец. — Это что, новая секта, призванная охмурять таких вот дурочек бреднями о бессмертии и вечной молодости? Значит, вы живете уже девятьсот лет?
— Да. И в рассказе вашей дочери нет ни слова лжи.
— Что вам за дело до моей дочери? — вдруг спросила мать.
— Я разделила с ней свою кровь, отныне по нашим законам я отвечаю за нее, как если бы она была моим птенцом, — все с тем же холодным спокойствием ответила Алекса.
— Кровь? — в ужасе переспросила мать.
— Так что вам нужно от Полины? Деньги? Безотчетная преданность? Чтобы она стала вашей безропотной рабыней? — продолжал выспрашивать отец, еле сдерживая свой гнев.
— Папа, как ты можешь! — воскликнула Полина.
— Не лезь, — осадил ее отец. — Так что вам нужно?
— Ничего, — просто ответила Алекса. — Так сложилось, что она стала одной из нас, и она должна знать правила этой новой игры.
— Чушь какая-то!
— Я вижу, вы все еще не верите нам, — сказала Алекса. — Что ж, это можно понять. Я докажу вам.
Вдруг в ее руках появился нож, который секунду назад лежал возле плиты. Только Полина заметила то молниеносное движение, каким Алекса взяла его. Затем, под изумленными взглядами родителей Полины, она сняла пиджак, закатала рукав левой руки и, даже не поморщившись, вонзила в нее нож, распоров руку от локтя почти до запястья. Мать Полины, невероятно побледнев, в ужасе закрыла рот руками, а губы отца сжались в одну прямую линию. Но это был не конец. Прямо на их глазах рана зажила, будто ее и не было.
— Что за… — с трудом проговорил отец Полины.
— Как видите, бессмертие не такой уж бред, — все так же спокойно сказала Алекса.
Полина молчала. Все это напоминало ей сцену из фильма «Терминатор-2», где Шварценеггер доказывает, что он робот. Происходящее, казалось, утратило реальность.
— И… и Полина теперь такая же? — запинаясь, спросила ее мать.
— Да, я такая же, — тихо ответила Полина.
— Это она вбила тебе в голову эту чушь! — воскликнул отец.
— Нет, этого не может быть! — запричитала мать Полины. — Полечка, дочка, мы найдем тебе лучших врачей! Они помогут тебе, они вылечат тебя!
— Как ты не понимаешь, мама! Я не больна! От этого нельзя избавиться!
— Ничего-ничего, теперь ты с нами, мы что-нибудь придумаем, мы справимся с этим, — продолжала мать, словно не слыша ее.
— Мама, папа, я… я не могу остаться, — сказала Полина, покачав головой. — Я пришла лишь сказать, что со мной все в порядке.
— Это что еще за новости? — потребовал ответа отец.
— Поймите, со мной произошли… некоторые физические изменения. Я… я больше не могу выносить солнечного света, он причиняет мне боль. И, как ни ужасно это осознавать, мне нужна кровь. Она теперь служит мне единственной пищей.
— Это правда, — подтвердила Алекса, — Ей лучше остаться у меня. Я смогу научить ее выживать и смогу защитить.
— Глупости! Полина останется здесь! — строго сказал отец.
— Полина, мы никуда не отпустим тебя! — подтвердила мать.
— Тем более с этой женщиной! Тебе придется выкинуть из головы всю эту чушь!
— У тебя сейчас такой возраст! Тебе нужно в школу ходить. Ты и так уже много пропустила! Ты совершенно не думаешь о будущем!
— И к тому же, на что ты собираешься жить?
— Об этом можете не беспокоиться, — ответила за Полину Алекса. — У нее будет все необходимое. Она ни в чем не будет нуждаться.
Но по всему было видно, что это не убедило родителей. Они продолжали говорить, приводить всевозможные доводы, но Полина не слушала их. Внезапно ей стало холодно, резко зазнобило и появилось необъяснимое чувство тревоги. Она обняла себя за плечи и испуганно спросила:
— Алекса, что со мной? Мне как-то нехорошо… — Мы слишком засиделись. Скоро рассвет, и твоя кожа, уже пострадавшая от солнца, чувствует его приближение.
— Солнце? Уже скоро? Боже!
Полина бросила взгляд в окно: небо уже серело. Часы показывали пять часов утра. У нее осталось совсем немного времени, чуть больше получаса.
— Мама, папа, — безликим голосом сказала она. — Мне нужно идти, я больше не могу оставаться!
— Ты никуда не пойдешь! — отрезал отец.
— Неужели ты думаешь, что мы так просто отпустим тебя?
— Но я больше не могу оставаться!
— Неужели вы хотите, чтобы ваша дочь испытала адские муки? — поддержала ее Алекса. — Ведь солнце теперь может убить ее!
— Нам виднее, что лучше для нашей дочери! Родители, словно два стража, встали у выхода из кухни. Алекса видела в их глазах решимость, они свято верили в то, что поступают правильно, на благо своей дочери.
Полина приникла к ней и была крайне взволнована. Она сказала:
— Алекса, мне страшно! Я не выдержу еще одну встречу с солнцем! Это ужасно.
— Не бойся, я не допущу этого! Сейчас мы уйдем.
— Отойди от нашей дочери! — потребовал отец Полины.
— Нет, мы уходим, — твердо ответила Алекса. — Я не собираюсь подвергать Полину опасности из-за вашего неверия.
— Это с тобой ей опасно! Ей нигде не может быть лучше, чем дома, — гнул свое отец.
— Полина останется с нами, — вторила ему мать.
— Я не могу остаться! — со слезами на глазах воскликнула Полина. — Солнце убьет меня! Вы даже не знаете, как это ужасно! Я люблю вас, но прошу, отпустите!
— Все, моему терпению пришел конец. — Лицо отца стало непроницаемым, словно камень. — Полина, если ты сейчас уйдешь, то можешь больше не возвращаться! Можешь забыть, что у тебя была семья!
— Что? — Полина не могла поверить своим ушам. Она ожидала чего угодно, но только не этого. Даже в кошмарном сне она не могла подумать, что родители могут от нее отказаться. У нее было чувство, будто мир вокруг нее, рухнул. Ничего не соображая, она продолжала цепляться за Алексу, как будто только она могла удержать ее, когда мир превращался в руины.
Алекса видела, что Полина на грани ступора. Приближающийся рассвет и сильное нервное напряжение сделали свое дело. Она осторожно закутала девочку в свой пиджак, чтобы солнечные лучи не смогли навредить ей, и взяла ее на руки. Алекса хотела выйти через дверь, но родители стояли насмерть.
— Отдайте Полину, — потребовала мать.
— Я бы так и поступила, если бы это не грозило ей гибелью.
С этими словами Алекса повернулась к окну. Один взгляд — и оно распахнулось, и она с Полиной на руках выпрыгнула в него и спокойно приземлилась как раз возле свой машины.
Алекса в последний раз посмотрела на дом. Как это ни ужасно, но все это напомнило ей последний день в деревне, когда все жители ополчились против нее. В глазах родителей Полины она видела ту же злобу, смешанную с ужасом.
Алекса осторожно положила Полину, которая находилась в полусне-полуобмороке, на заднее сиденье машины. Стекла были сильно затемнены, так что солнце не сможет навредить ей. Затем она села за руль и они уехали. Алекса также позаботилась, чтобы никто не запомнил номер ее машины — легкий морок, занявший пару минут. Зато теперь она была спокойна. Ей бы не хотелось, чтобы в ее квартиру ввалилась милиция и пыталась силой увести Полину. Никому это добра бы не принесло.
Домой они приехали в седьмом часу утра. Небо уже постепенно наполнялось солнечным светом. То, что дом имел подземный гараж, было настоящим спасением. Полине не придется быть на улице.