Костёр, жилище (какое никакое, а жилище), еда, море, потрясающий вид…
Романтика! Обнявшись, ибо стало холодать, мы начали говорить о пустяках, вспоминать экзамены (они тоже были студентками одного из Московских ВУЗ'ов), они своих, я своих друзей. Вскоре мы замолчали, каждый думал о чём то своём. Я думал о родителях, которые сейчас сходят с ума, в то время как я кайфую здесь. «Быстрее бы нас спасли» — с грустью подумал я, однако тут-же пришла другая мысль: «Ты что идиот, где ещё ты сможешь ТАК жить?!».
Задумавшись над этим парадоксом я вгляделся в тёмную морскую гладь. «Надо-же, такая красота, и без всякого там OpenGL!» — неожиданно пришло в голову. Потом спохватившись и развеселившись сам своему заскоку я улыбнулся. Катюшина голова пристроилась у меня на плече, а Ира положила голову мне на грудь. Поглаживая прекрасные шелковистые волосы я… нет, возбудится не мог даже я, все мы слишком устали…я предложил пойти спать. Предложение было поддержано, подбросив побольше сухостоя в огонь мы влезли в берлогу. От костра шло тепло и несмотря на прохладный ветерок с моря нам было тепло и уютно. Скатав Ирин плащ (видимо в полном трансе Ира не сбросила его, хотя без плаща плыть к острову было-бы гораздо проще) вместо длинной подушки мы втроём более-менее удобно расположились. Усталость взяла своё и не прошло пяти минут, как все мы провалились в царство морфея (морфей — древнегреческий бог сна, а вовсе не наркотический морфий, о котором ты, злодеянец, наверняка подумал, знаю я тебя!)….
Глава 3
Проснулся я от сырости и холодности окружающей атмосферы. Приоткрыв сонные глаза я обнаружил что всё вокруг покрыто противным сырым густым белым туманом.
Девчонки ещё спали, я, как мужчина, выбрал себе наиболее неудобное и открытое место в берлоге, за что сейчас и расплачивался. Вообще говоря чувствовал я себя крайне и крайне хреново, если не сказать большего (а большего я говорить не буду, ибо не люблю грязных нецензурных выражений не по делу): плечи обгорели и страшно болели, кожа на них чуть облезла и невыносимо горела при любом к ней прикасании (эй, господа спонсоры-производители кремов для загара, моё предложение всё ещё в силе!), кожа на спине, расцарапанная вчера Катюхой в порыве страсти, мучительно саднила. Плюс ко всем моим несчастьям болели мышцы рук, ног и пресс (заплыв-то был нехилый вчера) и прокушенное известной вам Катюхой плечо. Ещё я замёрз и хотел есть. Вид кучки оставшихся после вчерашнего ужина кокосовых орехов и сморщенных фиников не внушал особого оптимизма, я и до попадания на остров не особо-то и любил кокосы, а теперь я их просто ненавидил (целый день жрать одни кокосы — осточертеет любому).
Выбравшись из берлоги я помахал для приличия руками и ногами, изображая лёгкую утреннюю зарядку и параллельно согреваясь. Закончив это нехитрое действо я, подхватив свою многофункциональную чудо-дубинку и написав палочкой на земле около берлоги небольшое послание девушкам, отправился к морю. Я хотел добыть что-нибудь менее вегитарианское, мне надоели финики и орехи. На берегу стояла тишина, море было спокойное, ветра не было. Лишь волны иногда лениво накатывались на прибрежные камни. Я направился к небольшим скалам, в западной части острова, где вчера поймал злосчастного краба. Краб был недурён и вчера прошёл на ура, посему я решил снова выловить что-нибудь на него похожее.
После долгих мучений я, через примерно полтора часа, наловил с десяток довольно крупных крабов (я ловил их ещё мальчишкой, на чёрном море, куда давным-давно ездил отдыхать с родителями, посему опыт в этом деле у меня был) и даже ухитрился дубинкой оглушить какую-то здоровую рыбину. Рыбина, конечно, могла быть и ядовитой, но:
a) Голод не тётка
b) Если вы это читаете, значит рыбина ядовитой не оказалась
По дороге обратно я наткнулся на какой-то куст, напоминавший запахом листьев нашу чёрную смородину. Набрав пучок листьев я задумал приготовить что-то типа чая (после такой прекрасной оргии, как вчера, думаю, девушки заслужили кофе в постель (ну или приминительно к нашему варианту травяной чай в берлогу)).
Когда я пришёл девушки ещё спали (здоровы они спать, однако). Разведя снова потухший давно костёр я, соорудив нечто типа мангала из двух рогатин, нанизал рыбину на узкую палочку и начал готовить настоящий, не вегетарианский завтрак.