Убитого звали Ланмпсар Самба. Для дикторов русских телеканалов имя оказалось почти непроизносимым. Правильно выговаривать его они научились только к концу недели. Двадцать восемь лет, уроженец Сенегала. В Петербург приехал в 1999-м. Планировал получить здесь второе высшее образование. Поступил в Институт связи имени Бонч-Бруевича. Успел доучиться до четвертого курса. Пуля попала ему в затылок. Смерть наступила мгновенно. Он даже не успел понять, что мертв, этот долговязый черный парень.
Самба был из хорошей семьи. В 1960-х его мама училась в Москве на филолога. Вернувшись в Сенегал, основала там первую кафедру славистики во всей Западной Африке. На том, чтобы сын продолжил учебу в России, настояла именно она. Сам Ланмпсар по-русски говорил тоже неплохо.
Сенегал — бывшая французская колония. Бедная, но не запредельно. Денег на обучение своих граждан в европейских вузах у правительства хватает.
На счета в русских банках были переведены соответствующие денежные суммы; Ланмпсар собрал необходимые справки и вылетел из Даккара в Москву, а оттуда поездом отправился в Петербург. В Петербурге он прожил почти шесть лет. До сессии ему оставалось всего два месяца, а потом — домой.
Домой увезли его долговязое черное тело. Пуля вошла ровно в то место, где шея переходит в затылок. Пробив нижнюю стенку черепа, пуля застряла внутри головы, однако оставлять ее там милицейские эксперты не стали. Пулю выковыряли из черепа, отмыли от присохших кусочков органики, пинцетом положили в полиэтиленовый пакетик, привесили на пакетик клеенчатую бирку с номером дела… Само уголовное дело по статье 105, часть 2, было возбуждено уже ранним утром 6 апреля 2006 года.
Выстрел грохнул около половины шестого утра. Ну, может быть, без двадцати шесть. Адмиралтейское РУВД от места происшествия находится в десяти минутах ходьбы. Заспанные дежурные милиционеры пешком дошли до лежащего на асфальте Самбы, выставили ограждение, начали обзванивать начальство. Приблизительно через час начальство начало подъезжать. В девятичасовых выпусках новостей о выстреле на Красноармейской уже сообщили каналы «НТВ» и «Россия». А к полудню об убийстве негра говорили уже все.
Оружие преступления было найдено сразу же. Стрелок пальнул в сторону проходящих студентов из-под арки дома № 26 по 5-й Красноармейской. Милиционеры зашли во двор этого дома, и первое, что увидели, — лежащую прямо посреди двора винтовку. Аккуратно почищенный, смазанный и завернутый в тряпочку ствол, из дула которого густо пахло только что хлопнувшим выстрелом. На деревянном цевье были выцарапаны свастика и надпись «White Power!» — «Власть белым!». В слове «white» писавший допустил грамматическую ошибку, но смысл надписи милицейскому начальству был все равно ясен. Когда почти в самом центре города из винтовок со свастиками отстреливают негров — это означает большие проблемы.
Утром заявление сделал исполняющий обязанности губернатора города Виктор Лобко. Госчиновника подняли с постели. Информации у него не было, да и какая может быть информация через три часа после выстрела? Единственное, что мог и. о., — успокоить горожан. Глядя прямо в камеру, он сказал, что администрация города ситуацию контролирует.
«Уму непостижимо, чтобы оставлять оружие с такими надписями!» — несколько раз повторил Лобко.
Как вести себя перед камерой и что вообще говорить, Лобко понимал не очень. Конечно, было бы лучше, если бы своим уверенным голосом ситуацию прокомментировала бы губернатор города. Да только не было в то утро на месте губернатора: как раз 6 апреля Валентина Матвиенко отмечала день рождения. Ей исполнялось 57 лет. Дата не круглая, но губернатор захотела отметить и ее. Вместе с несколькими близкими Валентина Ивановна на все выходные улетела в Грецию.
Кто-то из журналистов попробовал позвонить губернаторскому пресс-секретарю Наталье Кутабаевой. Пресс-секретарь была умница и красотка. Что именно она ответила звонившему, неизвестно, но информагентства передали ее слова так, будто из-за убитого негра беспокоить губернатора в день рождения Наталья не станет. Потом целую неделю она только и делала, что объясняла: ее слова переврали. Ничего подобного сказать она не могла. Выглядело все это в любом случае глупо. В тот день все и у всех шло наперекосяк.
С этим губернаторским днем рождения получилось вообще непонятно. Те, кто убил негра, не ворвались ватагой в клуб, не попереворачивали столы и сбежали, а произвели один-единственный выстрел. И этого хватило, чтобы о них начали говорить все телеканалы страны. Избить случайно встреченного где-нибудь на темной улице негра — неприятно, но такое случается. Увидеть серое от ужаса лицо, выпученные в страхе негритянские глаза… ощутить себя богом, карающим и мстящим… всем вместе накинуться, забить тяжелыми ботинками, сунуть шилом в горло, проломить ломом череп — это одно. Но раздобыть ствол, засесть в засаде… сжимая в ладонях карабин, несколько часов просидеть под аркой… ежась от апрельского холода, ждать, дождаться и всадить-таки пулю в затылок незнакомому чернокожему парню… это было что-то совсем из другой оперы. Да еще и подгадать, чтобы выстрел испортил день рождения губернатора. Не просто убить, а рассчитать так, чтобы тупицам журналистам было заранее понятно, с чего начинать свои репортажики. Или с днем рождения совпало случайно? Все равно случай был из ряда вон.