Ты-праздник украшать собой имеешь дар.
К сиянию луны, красавицы ночной,
Добавлю я тепло, даримое свечой,
Сверканье сахара, осанку кипариса,
Журчание ручья… И выйдет облик твой.
Многих женщин в парчу, жемчуга одевал,
Но не мог я найти среди них идеал.
Я спросил мудреца: — Что же есть совершенство?
— Та, что рядом с тобою! — Он мне сказал.
- У тебя красивый голос, хатун. - Валиде указала на книжную полку, - Почитай мне ещё что-нибудь.
Подойдя к книжной полке, Сезен выбрала сборник сонетов Шекспира, переведённый на турецкий и начала его читать. В это время Увлие закончила письмо и отдала его Михришах-султан. Пройдясь взглядом по нему, Валиде довольно хмыкнула.
И пока шёл этот экзамен, Азиза записывала характеристику каждой джарийе, основываясь на эмоциях Валиде, которой она служила много лет.
Прежде, чем было озвучено решение Михришах-султан, джарийе, успевшие пройти через экзамен, не могли спокойно работать, задавая себе вопрос: смогла ли я понравиться Валиде? Для них дни в ожидание решения были очень волнительны.
На следующий вечер после окончания экзамена в общую комнату пришла Азиза вместе шестью младшими калфами. Она приказала джарийе, которые в этот момент ужинали, подойти к ней. Поначалу хазнедар молча смотрела на возбуждённые лица наложниц. Наконец, окинув взглядом каждую, Азиза приказала младшим калфам собрать первую группу из наложниц. Что и было исполнено. В первую группу вошла большая часть наложниц, среди которых была и Зейнеб.
- В ближайшее время вас распределят по свитам султанских кадын, - озвучив волю Валиде, хазнедар обратилась к двум калфам, - Отведите их в другую комнату. Вещи перенесёте позже.
Когда джарийе, которым было не суждено повысить свой статус, покинули общую комнату, Азиза приказала собрать вторую группу. В неё вошла Увлие. Не понимая, что это значит, Сезен и Пакизе сначала вопросительно взглянули на неё, а затем друг на друга.
- Вы пройдёте дополнительный курс для калф. - объяснила хазнедар.
Это означало, что эти наложницы, в том числе и Увлие, не будут рассматриваться на роль фаворитки. Сезен взглянула на подругу. На лице Увлие не было печали. Она давно понимала, что статус калфы это максимум её возможностей.
И вот в общей комнате осталась не большая группа наложниц, среди которых оказались Сезен и Пакизе.
- Валиде отметила вас как наложниц с статусом уста, - объяснила хазнедар, - То есть Михришах-султан посчитала вас самыми способными. Скоро вы станете одалык, и, возможно, одной из вас повезёт, и она станет гёзде, то есть фавориткой нашего падишаха. А сейчас собирайте вещи, вас переселят в другую комнату.
После ухода Азизы помещение заполнилось весёлыми голосами наложниц с статусом уста.
Когда Сезен собирала вещи, она не могла без улыбки наблюдать за счастливым лицом Пакизе. Трудно было поверить, что два года назад эта наложница в первую ночь пыталась покончить собой. Теперь, живя в гареме, она просто летала на крыльях счастья.
- Сезен-хатун, - Пакизе обратила внимание на задумчивое лицо подруги, - Почему ты такая грустная? Радоваться же надо!
- Я радуюсь. Просто мне жалко Увлие-хатун.
- Не волнуйся. Помнишь, что говорила Пелин-калфа? Если Увлие-хатун будет девять лет служить верой и правдой, то ей устроят хороший брак.
- Да, в этом есть смысл.
Собрав вещи, наложницы направились за калфами в новую комнату. Во время пути, Сезен пересеклась в коридоре с Мирзой-агой. По его взгляду было сложно что-то понять. Однако девушка понимала, что отношение с этим евнухом будут не подарок.
XXII. Прости
За прошедшие месяцы Аркадий Лицын сменил гнев на милость и позволил Дмитрию Нелидову снова стать связующим звеном между Варварой и русским посольством. Ночные свидания снова возобновились.
Митя, наконец, смог увидеть любимую после долгой разлуки. К нему снова шла Варвара, которая к шеснадцати годам стала ещё прекраснее. Он очень долго мечтал об этой встрече. Влюблённые заключили друг друга в очень крепкие объятья и, потеряв равновесие, упали на землю. Рассмеявшись парочка прервалась на краткий поцелуй.
Вскоре пылкая страсть ушла на второй план, и влюблённые обменялись последними новостями.
- Уста? Что это значит? - спросил Митя.