Вскоре в покои вернулась Пакизе, поглаживая свой круглый животик.
- Тихо, шехзаде. - кадын села на диван, - Сезен-хатун, ты даже не представляешь, какой у меня сынок сильный. Он будет великим войном!
- Иншалла. - Сезен, наконец, отпила щербет.
- Я... - Пакизе долго не решалась на эти слова, - Я хотела бы извиниться. Извиниться за всё, что случилось за последний год.
- Что? - это настолько удивило гёзде, что она сделала ещё один глоток щербета, - Ты понимаешь за что ты просишь прощения?
- Понимаю. - вздохнув Пакизе также сделала глоток напитка, - Просто я кое-чего боюсь.
- И что же это?
- Почти два года назад Чичек-хатун мне сделала предсказание. Я про него вспомнила месяц назад.
- Да, я помню. Ты была такой хмурой после него. И что в нём было?
Пакизе молча отдала Сезен свиток, в котором было не только предсказание, но и покаяние кадын.
- Прости, я не могу всё это сказать, глядя тебе в глаза. - Пакизе опустила взгляд, - Да, я трусиха.
Стоило Сезен принять свиток, как гёзде почувствовала острую боль в животе. Увидев болезненную гримасу на лице русской наложницы, Пакизе сильно забеспокоилась. Тем временем боль стала сильнее.
- Вот дура! - проскулила гёзде, схватившись за живот, - Как я могла тебе поверить?
- Сезен-хатун, Аллахом клянусь я тут не при чём! - затем Пакизе закричала служанкам, - Скорей позовите лекаршу!
Пока русская наложница, мучаясь от боли, ждала помощи, она обратила внимание на эмоции Пакизе. Было видно, что беспокойство кадын неподдельно.
XXIV. Отсроченная беда
Вечером Увлие-калфа смогла навестить Сезен. Хоть девушка и лежала на кровати, но состояние её было куда лучше, чем после прошлогодней истории с отравлением. Рядом с русской наложницей сидела верная Эмине, которая читала в слух. Гёзде подозвала подругу к себе и крепко обняла.
- Сезен-хатун, что с тобой случилось? - Увлие села у ног девушки, - Весь гарем теряется в догадках!
- Правда? - удивилась гёзде, - Какое жуткое место гарем! Стоит чихнуть, так через десять минут об этом будут знать все наложницы.
- Я рада, что ты пришла в себя, - улыбнулась калфа, - Но что с тобой случилось?
- Эмине, оставь нас! - когда подруги остались вдвоём, Сезен объяснила ситуацию, - По словам Нурбахар-хатун у меня сбился цикл.
- Неужели у тебя из-за этого живот разболелся?
- Получается, что так! Нурбахар сначала думала, что у меня случился выкидыш, но и я не была беремена вовсе. И она очень быстро исключила отравление.
- Хм, всё это очень странно.
- Вот также и лекарша сказала. В общем, Нурбахар дала мне обезболивающие. Сейчас мне намного лучше.
- Машалла! Я уж боялась, что Пакизе...
- Нет, в этот раз она не при чём.
- В смысле “в этот раз”? - удивилась Увлие.
- Я имею в виду то, что... Ну, ты же знаешь, что с тех пор, как Пакизе забеременела, она всякий раз искала повод мне досадить.
После стука в дверь в покои зашла Эмине и сообщила о том, что Увлие ищут. Попрощавшись калфа оставила подругу.
Перед сном Сезен решила прочитать свиток, который отдала Пакизе. В первом послании гёзде сразу же узнала почерк кадын.
Сезен.
Наверное, ты читаешь это письмо с усмешкой и скептицизмом, но, пожалуйста, дочитай его. Когда меня совсем ещё девочкой отняли от родной семьи, я так боялась жизни рабыни, боялась быть чей-то собственностью, боялась унижений. Ещё до приезда в Топкапы я уже решила, что останусь в гареме всего на одну ночь. В мыслях покончить собой намного проще, чем на деле. Знай, я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты меня остановила от этой ужасной ошибки. Мысли о смерти уже не было, но пустота внутри меня никуда не делась. Однако вскоре я нашла свой смысл жизни: служение султану с надеждой на то, что однажды он одарит меня своей благосклонностью. И Всевышний услышал меня. Когда я впервые попала на хальвет, в моей сердце расцвела, как цветы весной, любовь. Эта любовь заставляет меня жить. Султан Селим - вся моя жизнь. И я не могла представить Повелителя с другой, и с тобой в том числе. Я же вижу, что ты его не любишь, но он всё равно призывает тебя к себе. Я не понимаю, почему? Тогда, год назад, я так отчаялась! Мне это казалось единственным выходом. И только сейчас, когда во мне теплиться крохотная жизнь, я понимаю, что чуть не натворила. Прости. Ты вправе меня ненавидеть, но всё же попробуй меня понять. А три дня назад я вспомнила о предсказание Чичек-хатун. Сезен-хатун, мне очень страшно! Я так хочу надеяться, что оно не сбудется. И всё же, если этого не избежать, то я хочу искупить свои грехи прежде, чем представлюсь перед Аллахом.