Мне понадобилось некоторое время, но я в конце концов добилась того, чтобы во всей квартире воцарился уютный кошачий запах. Этот запах нос человека унюхать не способен, но если сюда явится другая кошка и попытается здесь поселиться, она поймет, что место уже занято. В недрах шкафа этот запах кажется особенно домашним и уютным. Сара положила туда несколько старых своих вещей, чтобы я спала на них. Это место больше всего похоже на мою личную «берлогу».
Но что самое важное — вся наша квартира наполнена музыкой. Она живет вокруг нас, на плоских черных дисках, которые Сара хранит в плотных картонных обложках. На всех обложках есть картинки или рисунки, некоторые похожи на афиши, висящие у нас на стенах. Однако на той стене, где живет музыка, афиш нет. Потому что там нет ничего, кроме музыки, от пола до потолка. Сара запрещает мне прикасаться к ней даже кончиком лапы, и это означает, что стена принадлежит исключительно ей, а не нам обеим. Тем не менее мне разрешено вместе с ней слушать музыку. Черные диски мало напоминают предметы, которые на что-то способны, но Сара кладет их на специальный серебряный столик, где могут одновременно уместиться два из них. Потом она нажимает на какие-то кнопки, что-то перемещает, и диски поют свою музыку. Бывает, мы слушаем всего пару песен, но иногда Сара заставляет черные диски петь целый день. Временами, хотя не слишком часто, Сара им подпевает. Это мое самое любимое время.
Благодаря музыке я вообще «приняла» Сару. Это случилось, когда я была еще крошкой и жила на улице со своими братьями и сестрами. Однажды мы убегали от крыс — самых омерзительных созданий на земле. У них страшные длинные зубы и когти, от них воняет, и если они не охотятся за тобой, чтобы укусить, то стремятся отобрать у тебя те крохи пищи, что тебе удалось найти. Потом пошел дождь — настоящий ливень с ужасным громом. Я была уверена, что он погребет под водой всех, кто не сможет найти себе укрытие. Убегая от крыс и потом пытаясь спрятаться от дождя, я отстала от своих братьев и сестер. В итоге я юркнула под рухнувшую когда-то бетонную плиту возле большого здания. Я так испугалась оттого, что впервые в жизни оказалась одна! И жалобно замяукала в надежде, что меня услышат и прибегут за мной братья и сестры.
Вместо этого меня нашла Сара. Разумеется, тогда я еще не знала, что это Сара. Знала всего лишь, что она высокий человек с каштановыми волосами до плеч. Она казалась старше, чем многие люди, живущие в Нижнем Ист-Сайде, но не слишком старой.
Обычно я умею оставаться незаметной, если не хочу, чтобы меня нашли люди. Многие прошли бы мимо места, где я пряталась, и не заметили бы меня. По-моему, Сара тоже не заметила бы меня, если бы не остановилась прямо перед домом и не разглядывала долго и пристально мое убежище. Она смотрела туда так долго, что тучи рассеялись и выглянуло солнце. И тут она заметила мое укрытие.
Я думала, что она просто уйдет и оставит меня одну. Но она подошла ближе и, присев на корточки, протянула мне руку. Однако люди никогда ко мне не прикасались, и я никому из них не доверяла. К тому же я не понимала, что она говорит, потому что в те дни плохо разбирала человеческую речь. Я стала пятиться, пока не упала в лужу, вздрогнув от холодной дождевой воды.
И тут Сара запела. Тогда я впервые услышала музыку — до того момента почти все, что мне доводилось слышать, было противным и пугающим: гул машин, звон и грохот на тротуарах, крики людей, когда они откуда-нибудь прогоняли нас с братьями и сестрами.
Музыка Сары являла собой самые прекрасные звуки на свете. Кое-что прекрасное я видела и раньше, например, тарелки с вкуснейшей едой, которую люди ели на открытых террасах, когда было тепло. Или трава в тени деревьев в парках, куда ходили гулять люди, — это означало, что мне с моими сестрами и братьями оставалось только прятаться и с завистью наблюдать за ними, думая о том, как приятно находиться в тенистой прохладе.
Но когда Сара запела, я поняла, что впервые что-то красивое предназначается именно мне. Музыка Сары была моей красотой, никто меня от нее не прогонит, никто у меня ее не заберет.
Я не понимала смысла песни, но в ней было два слова, которые она постоянно повторяла: «Милая Пруденс». Она пела: «Милая Пруденс», обращаясь именно ко мне, как будто это было мое имя. И оказалось, что меня действительно зовут Пруденс. Просто раньше я этого не знала.
Но Сара знала это с самого начала. Так я поняла, что могу ей доверять, несмотря на то что она человек. Тогда я решила принять Сару, потому что стало очевидно, что мы предназначены друг для друга.