— Я верю.
— Волкова Елена Макаровна, вожак Волгоградской стаи, внучка погибшего вожака и его наследница, по твоей ли доброй воли ты идешь на объединение твоей стаи с нашей? — Голос тети Кати был серьезен и строг и так не вязался с тем, который я привыкла слышать, что я не вольно вжалась в Сергея и схватила его за руку. Этим заслужила смешки со всех сторон, даже волки скалясь гавкали словно смеясь. И я покраснела от стыда. Вот вам и вожак. Сергей только сильнее прижал меня и поцеловал в макушку.
— Да. — Уверено произнесла. — Я добровольно соглашаюсь на объединение во благо обоих стай и прошу защиты и помощи.
Не знаю от куда я взяла силы, но голос мой был уверенный и даже слегка рычащий.
Часть 13. продолжение решение совета стаи
— Совет стаи вынес этот вопрос на обсуждение всей стаи, и стая поддержала ваше с Сергеем предложение. Но условием этого решения будет то, что Сергей не сменит стаю, даже если соглашение об объединении стай будет разорвано. — Говорил это Князев, говорил строго и безапелляционно, посматривая то на меня, то на Сергея. — Согласна ли ты на условие. Понимаешь ли ты последствия решения. Принимаешь ли ты их.
Я тяжело вздохнула. Да от куда я могу знать и уж тем более понимать последствия? Я о стаях узнала вот только-только, я еще даже до конца не поверила во все. А тут такие вопросы и решения и не только за себя, не только за свою семью, но и за всю стаю, которую я даже не знаю. Сергей за моей спиной ободряюще сжал мое плечо и поцеловал макушку. Это ободрило. Я хочу верить этому человеку, нет, головой я понимаю, что мы по сути чужие люди, но что-то внутри ему верит безоглядно. И я снова согласилась на все и со всем. Думаю, хуже не будет.
И Вожак пролил кровь, Николай Федорович разрезал ладонь и несколько капель попали в огонь. Сергей подвел меня к костру и мне передали тот же нож, маленький с рисунками не понятных символов на лезвии и ручке, а на самом краю ручки был большой лунный камень. Я не смело взяла его в руки и всунула в руку Сергею. Протянула ему свою ладошку и зажмурилась. Опять услышала смешки со всех сторон, но глаза не открыла. Он поцеловал мою ладонь и только после этого порезал, резкая боль дала мне понять, что дело сделано. Я открыла глаза и проследила как капли уже моей крови падали в огонь.
— Жертва принесена, признана равноценной, закрепим договор объединением крови и этим объединим стай.
Николай Федорович говорил как-то по-особенному, торжественно и подавляюще. Все вокруг прижались к земле от его голоса, все кроме совета, меня и Сергея. Вот сейчас я почувствовала и силу, и волю вожака и не склониться стоило мне больших трудов. Николай Федорович сделал пару шагов ко мне и протянул мне свою разрезанную руку, я протянула свою. Мы сжали руки. Серая дымка и золотые искорки разлетелись в стороны от этого пожатия, а огонь объял словно скрепляя. Я не успела ничего спросить и удивиться. Просто почувствовала резкую боль. Открыла глаза. Я была на земле и меня больно били ногами по животу. Бил сам Фонберин.
— Тварь. Хитрая тварь. Но тебе не поможет и это. Слышишь? Ты станешь моей подстилкой.
Каждое слово, каждую фразу он выплевывал желчно, кричал и сопровождал все новыми и новыми ударами. Боль была такой, что слезы лились сами по себе, а сознание было на грани. Я словно была и тут наяву, и там, в беспамятстве. Я видела и всех собравшихся здесь, всю стаю Фонберина. И там, на поляне у огня, я видела и их. И видимо они видели меня, призрачные волки скалились, а Сергея удерживали Николай Федорович, Петя и Владислав Григорьевич. Держали его и не могли удержать. Я понимала, на каком-то подсознательном уровне понимала, что если не разорву эту связь двух мест, то Сергей сделает глупость, возможно не поправимую. Фонберин перестал бить. Присел рядом со мною на корточках и взял мое лицо за подбородок поворачивая к себе. Я приподнялась на локтях без возможности вдохнуть, боль пробивала сознание. Но я оттолкнулась и поднялась еще присев. Одной рукой обняла себя, скорее всего у меня сломаны ребра. Второй опиралась о землю. Я посмотрела в призрачную гущу событий, туда, где уже почти вырвался Сергей и прошептала одними губами «Я жду тебя». Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула. А когда открыла глаза, то была видна лишь стая Фонберина и он сам. Я посмотрела на его лицо, внимательно, изучающе. И Из последних сил на выдохе сказала, как можно тверже и жёстче.
— У тебя, псина, не хватит силенок сломить меня, бей не бей. Но сейчас у тебя еще есть шанс выжить, в отличии от твоих братьев, не сдохнуть бездомной псиной.
Резкий удар по лицу и я потеряла сознание. Не было встречи с моим волком, точнее Сергеем, не было и совета их стаи. Никого. Я просто провалилась в беспамятство.
А очнулась уже на закате нового дня, который я провела в беспамятстве, как и ночь. Очнулась на поляне у костра привязанной к какому-то столбу. Привязанной стоя и не имея возможности пошевелить ни рукой, ни ногой. Даже головой толком не пошевелишь, мало того, что она дико болит, так еще и веревка на шее мешает. Ну хоть жива. Осмотримся что к чему. Костер, вокруг несколько волков и пару молодых чахликов, иначе худющих ребят не назовешь. Чуть дальше какое-то здание на три этажа и из окон горит свет. А за ним лес. Справа стоит уже знакомый мне грузовик и внедорожник. Надеюсь Сеня еще жив. Мое пробуждение заметили. Ко мне подошел худой парень. Он был в резиновых галошах и грязных, рваных джинсах, сверху была надета на голое худое и бледное тело куртка. Я была привязана к столбу, избита психом и не известно где находилась, но жаль мне было не себя, а его. Еще молодого, но такого больного на вид оборотня.
— Проснулась? Это хорошо. Вячеслав будет рад. — Он говорил со злорадством в голосе, предвкушая что-то мне не известное и вряд ли приятное. На его слова оглянулись остальные. Один волк подошел хромая и поджимая лапу. Я смотрела на них и мое сердце жалось от сочувствия и переживания за них самих. Не знаю видели ли они лучшее или пришли как Сеня с друзьями, но они были словно тень самих себя. Я видела не так много оборотней, точнее я знала, что видела именно оборотней не так уж и много, но и тех, кого я видела для сравнения достаточно. Те же Сеня с друзьями, они присоединились к этой стае недавно и были широки в плечах и мускулисты. В отличии от этих, они не были бледны и истощены, их кости не обтягивала кожа подчеркивая худобу. Тело всех, кого я видела были в шрамах, старых еле видных, новых и совсем свежих, еще не затянувшихся.
— Заткнись Костлявый. — еще один мужчина, взрослый, лет сорока или даже старше, такой же худой и с усталостью во взгляде подошел ко мне со спины. — Не волнуйся девочка. Если переживешь, если выживешь, будет легче.
И столько печали, столько безысходности и даже горя было в его словах, в его тоне и взгляде.
— Я вожак своей стаи. — Я говорила не громко, слова и глубокое дыхание причиняло боль. Но мой голос звучал словно сталь. — Моя стая объединена со стаей Князева, у вас есть только один шанс выжить — подчиниться.
Все тот же старик посмотрел на меня, внимательно, изучающе. В какой-то момент в его взгляде засверкали искорки… надежды. И он заговорил со мной, совсем уже другим тоном.
— Мы стая и во главе нас вожак. Мы те, кого не волей, а силой подчинили. И мы не принадлежим себе. — Последнюю фразу он шептал. И дальше говорил скрывая ото всех промелькнувшую надежду уже и в голосе. — Но многие хотят другой жизни и поддержат вожака, пойдут за ним, за тобой, если ты сможешь им стать в этой стае.
Дальше он отстранился от меня и говорил с наигранной угрозой играя на публику, а ее было уже не мало. У огня, вокруг столба где я была привязана собрались люди и их было много. Видимо это и есть стая Фонберина. Люди разного возраста, худые и измученные, в шрамах были даже дети, одежда была не по размеру, и какая-то застиранная и заношенная.
— Ты будешь сегодня принята в нашу стаю. Ты станешь сучкой вожака. Ты…