За спинами этих пятерых стражей, остальные были словно одна сплошная чёрная и безликая стена, слившаяся в едино. Слово взял пожилой мужчина, представляя всех из пятерых как назначенный старшими стражей. Передал нам документы. Их подхватил один из мелких мальчишек, взявшихся из ниоткуда и передавший их совету за моей спиной.
Из представления я узнала имена. Женщина Виктория. Старшая версия Сени — Александр. Трое пожилых людей — это Георг Михайлович, Игорь Валерьевич и Вацлав Карлович. Мы не представлялись. Совет изучил и зачитал вслух документы.
И понеслась душа в рай…
Сначала старейшины нашего совета зачитали список принятых в стаю, и тех, кто теперь под защитой стаи, но не в ней, а значит их выдавать мы отказались. Каждое имя члены совета выгрызали с моего молчаливого согласия у стражей. Да, все это время я молчала лишь кивком соглашаясь или отвергая предложения. Но всех, кого мы приняли в стаю мы отвоевали и с них сняли все обвинения. Так же отбились от обвинений подопечных стаи. О тех, кто сидел слева, от меня и имел свободу передвижения, теперь уже во всех смыслах этого слова, всех их мы в документах определили, как жертвы и свидетели. С них не сняли обвинений полностью. Это решит суд стай, но мы, Волковы и Князевы, будем в защите у них и за их право свободы и снятия обвинений по праву жертв. А это право им обеспечивало все показания, которые мы, а своём суде на этом же поле зафиксировали как письменно, так и в виде видеозаписи. Об этом в своё время позаботился Князев, все писалось тогда и пишется сейчас. Поэтому тех, кто слева от меня, мы не передавали стажам. Мы их приютили до приглашения на суд стай. Вот эти слова вызвали шепотки и переговоры в рядах стражей. Безликая стена без эмоций загудела и очеловечилась. Кто-то не сдерживаясь стал возмущаться и выкрикивать недовольство уже вслух. А я все так же молчала и сидела только изредка кивая. Наверное, это и взбесило ту дамочку-стражницу, что приезжала к нам в прошлый раз. Она вскочила с места и буквально подлетела к пятёрке. Но мои были быстрее. Они ждали этого, были к этому готовы. Стоило ей остановиться у пятёрки как два волка уже обращённых, стояли рядом, скалясь по обе стороны от меня. Мой друг детства Колька, который вымахал двухметровой детиной что в человеческом облике и размером с раскормленного медведя в волчьем и Петя, ничуть не меньше в размерах. На поле была тишина, лишь рык моих оборотней по обе стороны от меня и сорвавшееся дыхание той дамочки. Я улыбнулась, слегка, только одними уголками губ. Не смогла сдержаться. С этой лёгкой улыбкой на лице я осмотрела пятёрку стражей и увидела в их глазах понимание и такое же удовлетворение ситуацией. Так вот они, надёжные друзья Князева. Мне показалось они участвовали в том, что мы делаем. Даже больше, мне показалось они разделяли наш план. Я, опираясь на своих защитников встала и их морды при моем росте были почти на уровне с моим лицом. Я не сдержалась и потрепав их за ушами прошептала им, но тишина разнесла мои слова среди всех оборотней.
— Разъелись, не волки, а медведи. Вы чуть назад станьте, а то меня, маленькую, за вами и не видно.
Я услышала хмыканье и шепотки с явным хихиканьем с задних рядов за спинами пятерых. Это придало уверенности наглой дамочке. Она не вышла вперёд пятёрки, соблюдая субординацию, но подошла вплотную и обратилась к ним лично и ко всем стражам сразу.
— Вацлав, Георг, Виктория, из-за семьи Фонберина и его стаи вы лично потеряли всех родных. Вы стали стражами из-за них. Что вы позволяете этой девчонке? Я могу понять Александра, его младший брат был в его стае, он не может быть нейтрален. Игорь, ты назначен старшим, что ты позволяешь ей делать с законом?
— Один из стражей уже дважды придя на территорию моей стаи нарушает закон. — Я говорила, не повышая голос, но давя своей волей всех стражей кроме пятёрки старших. Мне объяснили, что нападение на пятёрку — это нападение на стража. Остальным же, демонстрация силы и правоты — это просто демонстрация. И дамочка скривилась. На лицах многих промелькнула боль и борьба. Я усилила давление на всех, и они втянули головы, а многие даже пригнулись или согнулись полностью. Я резко убрала давление со всех сконцентрировав его на дамочке. Она упала на колени и заскулила. — Её поведение и требования вне закона. Её вмешательства в дела моей стаи — преступление. Её вмешательства в разговор вожака и старшей пятёрки — преступление. Я вожак и от имени моей стаи требую справедливого наказания. Наказание волка, не подчиняющегося закону стай и без защиты собственной стаи. И наказание человеку не уважающего мою стаю и моё право, и закон. Наказание стажа, превышавшего доверие оказанного нашим миром и всеми стаями.
— Взять под арест и снять знаки отличия стража. — Спокойно и ровно проговорил Игорь Валерьевич. — Вы в своём праве вожак. Есть кто-то, кого вы сегодня отдадите стражам для заключения до суда стай без словесных баталий?
— Да. Все они в вашем распоряжении до суда. — Я указала рукой направо, где сидели связанные и обездвиженные с кляпом во рту те, кто виновен, кто не раскаялся, кто до сих пор верит в свою исключительность и безнаказанность. — Все, кроме Фонберина.
К этому времени странную стражницу взяли по конвой двое в чёрном и уводили с поля к машинам, предварительно связав. Она взвилась. Вырываясь стала подливать масла в огонь недовольства остальных стражников.
— Продажные твари. Вы все заодно. Вы хотите его отпустить. Или хуже, оставить себе.
Стражники подскочили на месте и заговорили уже в слух не таясь, косясь на старших и на пленников. Тут и пятёрка не выдержала. Они так же встали на месте. Но не спеша, а важно и сохраняя достоинство. Вацлав с лёгким акцентом возмутился от имени всех стражей.
— Какое право вы имеете покрывать преступника. Или забыли, то что он убил вашего деда и сестру.
Каюсь, не сдержалась. Я обрушила свою волю подчиняя стражей за спиной пятёрки с такой силой и злостью, что они все попадали и согнулись, скуля и корчась. Я услышала за своей спиной рык ещё обернувшихся волков из своей стаи. Почему-то даже не сомневалась, что среди них были, и мои братья Сеня, Ян и Дэн. И взгляд Александра мне подтвердил мою уверенность.
— Слишком многое стражники позволяют себе на моей земле. — Я говорила рыча, продолжая подавлять и подчинять. — Почему-то, когда Фонберин напал на стаи, на мою стаю. Убивал, похищал и насиловал. Когда Фонберины вели стаю пленников убивать мою сестру и деда, стражей не было на этой земле. Как и не было их на земле стаи Князевых с которой мы объединились, когда похищали и насиловали девчонок из их стаи. Как и на землях других стай, когда были нужны стражи, никого из вас не было. А сейчас вы пришли ко мне домой на все готовое. Когда наш враг, враг наших детей связан и обезврежен без вас и смеете требовать у меня, на моей земле пеняя на потери моей стаи в которых мы виним вас? Я выражаю недоверие стражам и отказываюсь выдавать им кого бы то ни было. Я позволяю остаться здесь только старшей пятёрки. И обязуюсь привести и пострадавших выступающих свидетелями и виновников на суд стай лично. И требую открытого суда всех стай и проведении проверки в рядах стражей выражая недоверие.
Ко мне подошёл Князев. Он стал рядом со мной, он сжал моё плечо тихо попросил отпустить стражей. Я послушно ослабила давление. Медленно, начиная с самых дальних рядов осматривая каждого, после того как они садились на ковёр осматриваясь по сторонам и фиксируя свой растерянный взгляд на мне.