Параллельно мы вели дела по судебным искам, которые сами же массово и составляли, в суд стай. Как и предполагалось, многие стаи пошли на поводу у жажды наживы и присоединились к исковым требованиям. А нам это давало возможность изучать связи стражей с событиями, ставшими бедой не одной стаи. Мы подбирались к истине. Выяснили от кого были регулярные дезинформирующие указы. Кто подписывал и проводил проверки по фактам провальных операций. И кто регулярно увеличивал свои доходы после разгрома одной из стай руками Фонберина с его стаей. Мы находили доказательства и вели они не к рядовым страхам, а к самой её верхушке. Эти факты складывались один к одному. Только после смерти моего деда, трое из стражей стали богаче на три завода моей стаи и несколько гектар лесного массива. Все перепродавалось и полученные деньги, прежде чем прийти к счетам этих стражей, проходили не один этап вкладывания в имущество и его дальнейшее продажу. Порой это были инвестиции в ценные бумаги. Иногда «случайные» выигрыши в розыгрышах недвижимости или автомобилей, порой драгоценностей. И если все не сложить и не отследить сами деньги, не совсем законным путём, то все оставалось шито и крыто. Но эти сведения мы собирали для решающего иска. А пока в суде стай тянули время исками от стай на возмещение и частично даже выигрывали.
А в обычном суде уже было назначено предварительное слушание по делу Фонберина. И утром этого дня меня ждало разочарование. Как всегда, прозвенел звонок, и ребята открыли дверь. Но выйдя из кухни с чашкой кофе в руках я увидела на пороге только Петю. И ни цветов, ни сладостей. Петя отводил взгляд. А я, я так растерялась, что даже вышла на площадку, чтобы лично убедиться в его отсутствии. Это кольнуло. Но я не расстроилась. Мало ли. Но его не было и днём, и вечером. И ночью ко мне ни пришёл даже волк. Я отвлекала себя делом Фонберина, судами стай, подготовкой нашего главного иска. А он просто ушёл и не вернулся. Ни днём, ни ночью его больше не было рядом. Я не спрашивала ни у кого причин, но видела, как каждое утро появляясь на пороге квартиры, Петя отводил взгляд.
Так шли дни, недели, месяцы. По судам стай на возмещение компенсаций, почти все иски были удовлетворены, лишь корректировалась сумма компенсаций. По Фонберину суд вообще напоминал фарс. Я играла роль, и всю свою обиду и злость изливала в зале суда. Одно за другим обвинения, один за другим эпизоды я разваливала и опровергала. Находила алиби или другого виновника, чаще его старших братьев. Фонберин, в глазах не посвящённого обывателя, стал мучеником. Он стал ребёнком выросшем в семье жестоких маньяков и подвергавшийся насилию со стороны родных. Я отбивалась от обвинений, а в тех эпизодах, где не могла, уже не я, а люди Князева, находили виновных делая из Фонберина только свидетеля. Мне было противно от себя такой. Но я была связана клятвой и понимала, что моя цель наказать. А наказание от стай тех, кто пострадал, будет намного справедливее, чем обычное заключение. Хотя и это заключение не было для Фонберина обычным. За решёткой ему приходилось не легко. Заключённые знали, что кроме эпизодов о насильственной и жестокой смерти, Фонберина обвиняли в насилии девушек и детей, а также их похищении. Но я не испытывала жалости к этому нелюдю. Да и все мои мысли занимала собственная боль — Сергей, он просто ушёл из моей жизни. Да, я просила его уйти и не возвращаться, просила оставить меня в покое, но не верила в такой исход. И вот получила то, что просила и прятала слезы под душем. Каждый раз замирала по утрам, когда на пороге появлялся Петя. Уже два месяца, как Сергей ушёл. Сегодня было последнее заседание суда и на следующей недели будет объявлено решение. В своей победе я не сомневалась. Но и поздравления не радовали, я их избегала за широкими плечами Пети. С чем поздравляли? С тем, что мы оправдали преступника? С моей разгромной и победной работой? Это не радовало. Восемь месяцев беспрерывной работы над, нет, не защитой клиента, а над разносом дела. И никакие уверения, что так надо, так лучше для всех никак не доставляли радости. На душе было паскудно, а на сердце тяжёлым камнем тлел огонь собственной вины и боли.
Ночью опять был сон, я на нашей поляне, опять сама. Я металась, звала и искала его. Но он опять не пришёл. Я снова проснулась среди носи в поту и слезах. И Снова сползала с постели чтобы укрыться в душе, поплакать и привести себя в порядок. Но в этот раз я не сделала и шага. Мою ногу схватил Сеня и дёрнул на себя.
— Аааа. Ты что творишь?
Я упала к нему на грудь. Своим криком, уверена, разбудила и Костю. Но не страх меня сейчас обуревал. А возмущение и досада. Он что, решил, если Сергея нет в моей жизни, то его место займёт он сам?
— Сразу скажу, я был против с самого начала. Но не мог не дать клятву совету стай. Поэтому включи мозги, Волкова. Я ничего не буду говорить, только спрашивать. А вот какие выводы ты сделаешь из моих вопросов и собственных ответов…
— Сенечка, ты о чём вообще?
— Сеня не надо. — Вклинился Костя. — Так лучше для всех.
— Что лучше, мальчики? О чём вы?
— Кому лучше? Она изводит себя. Её волчица истощена. Она сама на гране. Из сильного вожака она может стать ущербной самкой. Потому что с самого начала сомневалась, а теперь не может понять в чем дело и убивает свою волчицу. Или ты не ведёшь того же, что я вижу каждую ночь?
— Да, о чем вы?
— Волкова. Что ты знаешь о парах? О истинных парах, когда и волк, и человек едины в своей любви и это взаимно?
— Сеня, вот только не надо…
— Надо, Волкова. Ты уже достала своим скулежом. Отвечай, что ты знаешь о парах и как они сочетаются.
Я и рассказала, о метках на ауре, о зове, о снах, о связи и смешении кровью. Но говорила я то и так, как воспринимала сама. Поэтому во многом скептически. На что Сеня не выдержал и даже залепил мне подзатыльник. Смачный такой, я аж согнулась от его «нежного касания». После чего он встал и потянул меня на кухню. Там мы втроём за заваренным кофе, готовя и уминая бутерброды стали слушать Сеню.
— Я расскажу тебе почему я ушёл из своей стаи. Может так ты поймёшь, о чем я пытаюсь тебе сказать.
У волка не может быть много самок. Он выбирает один раз и на всегда, как и самка. Это человек может изменить себе предав своё сердце, а волк никогда. Мой отец вожак и я с младшей сестрой и старшим братом от его второго брака. Первый был по выбору человека. Он полюбил, возможно взаимно. У них появились дети. Три дочки и долгожданный сын. Ему было семь, когда наша стая столкнулась с семейкой Фонберина. Тогда, идя по следу стаи Фонберина, он забрал наших самок, среди них была и жена моего отца, отец потерял сына. Он кинулся защищать маму и сестёр и умер. Быстро, один меткий удар и ребёнок, ещё совсем щенок, умер на месте. Но не это было бедой. Первая жена моего отца, она была истинной Фонберину. Им стоило встретиться взглядом и все стало ясно. Она не смогла вовремя кинуться на защиту собственных детей, смотря в глаза тому, кто был её судьбой. Но все решилось в ту секунду, когда на глазах матери, тот, кто был её истинным, убил её сына. Эта заминка стоила жизни её ребёнку. Тогда она кинулась на Фонберина и впилась в шею. Он скинул её и в драке тоже поранил её. Они обменялись кровью. И круг замкнулся. Она человек ненавидела. Она волк любила. Они чувствовали друг друга. Во снах встречались в волчьем обличии. А проснувшись она рыдала. Пыталась убить себя, но отец не давал. Он всё понимал, она не властна над своим сердцем и душой, а они принадлежат другому. В стае допускается развод, если оборотень встретил свою истинную. Их развели, и отец убедил не убивать себя. Он воспользовался их связью, выследил Фонберина. Объединился с твоим дедом и ещё тремя стаями и выследил их. И его, теперь уже бывшая жена помогла свершиться мести. Она не смогла причинить вред своей паре и не смогла дальше жить без него и с осознанием, что её заминка привела к смерти собственного сына. Она кинулась в бой и погибла, когда отбивали наших самок. Отец похоронил её как свою самку, как свою жену. Там он встретил и свою пару. Моя мама была заложницей стаи Фонберина три года. Дикая, изнеможённая и не верящая никому. Она смогла открыться только отцу. Не приняла детей, всё боялась, что с ними будут поступать, как у Фонберина. Нас воспитывала стая. Отец был предан стаей жене и ему было не до нас. Или может он не мог пережить потери сына. Ни три дочери от первого брака, ни я ни моя младшая сестра не видели в вожаке отца. Да и в матери не было матери. У них были они и стая. Всё. Только мой старший брат, ему, наверное, повезло, он имеет волю вожака, и отец готовит его к этой участи. Но и с ним он не отец, а скорее воспитатель преемника. Так вот, Волкова, когда оборотень встречает свою пару, истинную пару, он не видит других женщин. Любая другая может стать только другом, сестрой, дочерью или быть матерью… Но женщина одна и навсегда. Человек может влюбляться в кого угодно, увлекаться и даже жить деля кров и постель с кем угодно. Но если Волк выбирает, то не важно кого, это больше чем просто чувство. Это связь душ в каждой из жизней, которую душа проживает. И это навсегда и не изменится ни со смертью одного из пары, ни с жизнью уже сформированной семьёй.