Часть 17. Если хочешь узнать меня на века -
Отойди, и подальше меня держись!
Там на небе налил, кто-то молока,
И назвал эту странную штуку жизнь!
Так давай же сыграем!
Ты все свои ставки умножь на три.
И давай мы сыграем в игру,
Которая внутри!
Если хочешь узнать меня — сделай шаг,
Я тебя проведу по ночной душе.
Мы с тобой узнаем: есть ли душа,
Или что-нибудь вместо её уже…
Так давай же сыграем, с тобою сыграем -
Без правил, на будь всё или не будь!
И давай мы сыграем с тобою
В моё табу!
Мы допрыгаем вместе до той стены,
Где уже все закончилось семь морей;
Где осталось два слова: беги, вперёд!
Где осталось два слова: беги, быстрей!
Так давай же сыграем, с тобой разыграем,
Какой-нибудь редкий сложный дар
А потом мы сыграем с тобою
В мои города!
(Михаил Бублик)
На выходе из здания суда нас ждали стражи. Нет, не так. Нас сторожили, нас конвоировали, нас хотели застать в врасплох. Но в эту игру можно и нужно играть каждой стороне. Была бы я сама, без поддержки своей стаи и мудрого совета, без помощи и поддержки самого Князева и его стаи с советом, без пятёрки стражей знавшей на перед как поступят их коллеги, я бы уже проиграла. Потеряла главный козырь передав в руки продажным стражам Фонберина и скорее всего была бы ими обвинена в его побеге. Так уже было и не раз. Но я была не сама, за моей спиной были те, кому не все равно. Поэтому сейчас Фонберин под надёжной охраной, а продажные стражи с носом. Главное самой не пострадать в этой игре.
— Волкова Елена Марковна, вы обязаны передать Фонберина стражам. Где он?
В этот момент к нам, как по сценарию, ладно, вру, совсем не как, а по сценарию, подбежали журналисты. Те самые, которые досаждали в своё время Князевым. Под давлением Владимира Григорьевича редакторы написали ряд подготовительных статей. В них Вячеслав Фонберин был жертвой своих родных, жестоких и психически не здоровых людей. И Князев, став жертвой обстоятельств и заложником своего горя в семье соприкоснувшись с этой семейкой. Но именно он, прошедший долгий путь от жертвы до мстителя, замаравшего руки самосудом над жестоким маньяком, стал тем самым спасителем для Фонберина. По мнению журналистов, именно этот путь через все сомнительные прелести нашей правоохранительной и судебной системы подтолкнули Князева помочь такой же жертве. Николай Фёдорович оплатил мои услуги как защитника Вячеслава Фонберина и собирался оплатить его лечение. И теперь меня окружили акулы пера с жаждой грязных подробностей. История была продумана и запущена давно. Реализовывалась поэтапно давая шаг за шагом новые подробности разным изданием и этим подогревая интерес. А ещё у нас нашлись весьма интересные молодые ребята, они открыли свои боги и подогревали мелкими, но известными только им, подробностями. Они и дали информацию о закрытом слушанье и попытке перехватить адвоката в день оглашения приговора. Поэтому сейчас нас ждала толпа и стоило услышать моё имя, они были уже здесь.
— А вы родственники пострадавших? — Заговорил один из наших блогеров обращаясь к стражам. — Вам уже известен приговор?
Стражей передёрнуло. Их план о тихом мирном обвинении во всем меня и мою стаю, о передачи им Фонберина и его побеге, все нарушено. Да ещё и их лица теперь будут, если не во всех СМИ, то во многих. Теперь личное присутствие и здесь не опровергнуть. Круг замкнулся, и мы переходим к активным действиям. Теперь наша задача уже не тянуть время заискивая денежными компенсациями для стай. Теперь наша задача суд стай над соучастниками Фонберина. А дальше над самим Фонбериным и семёркой продавшихся стражей. Не просто продавшихся, а своё гнилое нутро передавшие по наследству новым поколениям.
— Уважаемые работники пера, несущие правду, я адвокат Вячеслава Вольфовича Фонберина, я утверждала ранее и повторю сейчас, наша защита этого человека строилась на правде. А правда в том, что он ещё ребёнком был заключён в ужас. Его дед, отец и два старших брата лично занимались его воспитанием. Но уже было доказано, что эти психически не здоровые люди, социопаты. Люди убивавшие, похищавшие и насиловавшие, получавшие от этого наслаждение. В этой среде рос и воспитывался этот человек. Переживший смерть собственной матери от рук отца. Он воспринимал это как норму поведения, не видел иного примера. Это привело к ужасным последствиям, в которых виноват не только он, но и каждый из нас. Это мы не уберегли ребёнка и получили то, что есть. К счастью, его внутренняя сила противилась такому поведению. И не смотря на жестокие наказания со стороны отца и братьев, оставившие на его теле и душе не один шрам, не сломали его окончательно. Как было доказано на суде, в жестоких, кровавых, со смертельным исходом, инцидентах, лично Вячеслав Вольфович не участвовал. Даже порой был несильным свидетелем действий своего отца и братьев. Поэтому мы считаем приговор суда о принудительном лечении с постановкой на учёт и условном сроке справедливым. Этот человек жертва и его надо спасти, а не наказывать за то, чему он стал свидетелем и невольным участником. Во избежание самосуда, мы просили суд тайно сопроводить на лечение Вячеслава Вольфовича прямо из здания суда и госпитализировать моего клиента инкогнито. А теперь простите, у меня есть и другие дела.
Я уходила к машине, там меня уже ждал Сеня и Коля, Петя шёл по пятам за мной. А журналисты кинулись с расспросами к стражам, оставшимся за моей спиной. Я чувствовала взгляд полный ненависти и даже отвращения, не один взгляд в мою спину. Но в том-то и дело, что я, что мы, оказались впереди.
Ещё пару месяцев ушло на завершение всех дел по искам о компенсации от стай к стражам. Все это время меня осаждали стражи с требованием отдать им Фонберина. Та продажная семёрка больше не появлялась лично, хотя в официальных требованиях почти всегда была резолюция одного из них. Но я игнорировала все требования. Ответ всегда был один:
«Фонберин Вячеслав Вольфович находится под защитой стаи Волковой, согласно традиции клятвы побеждённому до суда стай. Его жизни и здоровью ничего не угрожает. В выдачи его стражам отказано по праву победителя согласно древним законам стай.
С уважением вожак стаи Волкова Елена Макаровна»
Два месяца противостояния и вот все дела завершены. Стаям назначены компенсации за ущерб. Среди стражей прошли громкие увольнения и отстранения. Но семёрку предателей это не задело. А через неделю были назначены открытые слушания по делу стаи Фонберина. Все, кого на суде нашей стаи мы описали пострадавшими и свидетелями уже расселились в Москве под присмотром стаи Князева. Многих приняли в его стаю, кто был принят в стаи наших союзников. Одиночек не осталось. Те, кто был принят в мою стаю тоже прибыли. Всех их было не узнать. Живые глаза, общительные и игривые дети. Чистые, ухоженные, сытые. Они ещё боялись и жались в кучку, но уже не вздрагивали от громких звуков и не сгибались под прямым взглядом.
Сложнее было доставить наших пленников. Нам пришлось везти связанных людей сначала до железнодорожного вокзала, а потом в выкупленном вагоне, перевозить их в Москву. И все это делать так, чтобы не попасться на глаза любопытных обывателей. И что ещё сложнее, доставить их до Москвы и в суд стай не потеряв их. Мы до последнего боялись что продажные стражи что-то предпримут. Поэтому бронь на вагоны были оплачены на месяц в каждом рейсе до Москвы. А так же аренда автобусов без водителей во второй половине того же месяца. Автобусы мы использовали с умом. В них мы провели благотворительные экскурсии. Просто в последний день собрали детей из ближайших детдомов и отправили их в Москву все оплатив. А так же в день отправки наших пленников была бронь на чартерный рейс до Москвы. Аренда и бронь были на кого-то из стаи, каждый раз нового, но это не мешало им отследить все. Расчёт был верен. Первые две недели арендованные вагоны навещали заботливые стражи в ближайшем от нас городе. Дальше просто встречали их уже на подъезде к Москве. Все автобусы перехватывали и осматривали в дороге подальше от населённых пунктов. А чартерный рейс просто взяли под контроль до подтверждения. Поэтому отказ от чартера был сюрпризом дня них и ещё каким.
Мы поступили просто. Арендовали вагон, загрузили наш живой груз, а дальше подцепляли вагон к разным составам. Постоянные смены состава увеличили время езды. Но благодаря связям и Владимира Петровича, никто кроме сопровождающих не знал в составе какого поезда в данный момент едет в Москву прицепной вагон. Да и вагон был не пассажирским, а почтовым, поэтому аренда была оформлена не через железнодорожную службу, а почтовую. Надо ли говорить, что появление среди ночи связанных людей в здании суда стай, где утром должен был состояться суд, был сюрпризом для всех, кроме доверенных лиц. Ну а для соблюдения всех законов стай, в сопровождающих были стражи, та самая пятёрка стражей, которым мы верили.