— Пойдем?
— Прости, — донеслось в ответ едва слышное в оглушающем гаме. — Я не танцую.
— Я научу.
Старшая сестра была высокой и статной, а младшую природа одарила только самым нежным и приятным: кротким наивным личиком, тугой черной косой до пояса, покатыми мягкими плечами, маленькой спинкой, пухлыми бедрами и весьма симпатичными выпуклостями везде, где они полагаются женственным созданиям. Хадя жалась в спасительную воронку кресла, как, чувствуя опасность, затаившийся енот пытается справиться с проблемой погружением в анабиоз отстраненности. Взгляд Хади менялся ежесекундно, в зависимости от преобладавших мыслей. На этот раз ее глаза грустно смягчились, уголки губ раздвинулись в конфузливой улыбке отказа:
— Не в этом дело. Я не танцую такие танцы.
Оговорка оставила брешь.
— А какие танцуешь?
— Увидишь, когда время придет.
— А оно должно прийти? — удивленно осведомился я.
— Думаю, да. Прости, я пойду посмотрю, чем помочь на кухне.
Она вспорхнула светлым мотыльком и исчезла с моего горизонта.
Наверное, это к лучшему, такие танцы на грани разумного только напрягали. Оглядевшись, я увидел, что из круга вышла оставленная партнером Настя, ее сместила с пьедестала неугомонная Мадина, решившая потанцевать с братом. Тот обреченно вздохнул, принял на плечи руки сестры и погрузился в полившийся щебет.
— Можно? — Я перехватил не успевшую присесть блондинку, некоронованную королеву сегодняшнего бала.
В надежде на нечто более желанное и привлекательное, ее взор скользнул по сторонам, но тщетно. Последовал равнодушный кивок:
— Давай.
В туфлях на шпильках она казалась выше обычного, это подчеркивало идеальную форму ног и начинавшейся высоко над коленями облеченной в короткое платье фигуры. Бархат плоти обтек меня, словно сонный спрут, ловивший добычу не потому, что голоден, а по привычке, чтобы не терять хватки.
— Задам один вопрос, ты только не удивляйся. — Щекочущие губы утонули где-то в районе моей шеи.
Я пожал плечами. Роль жилетки, в которую плачутся, или подружки, с которой можно посоветоваться на разные темы, была единственной, светившей мне с такими, как бесподобная Настя.
— Что обо мне говорят?
Моим ладоням разрешили не стесняться, и сердце бешено заколотилось, когда мне с невиданной щедростью отдался ничего не стоивший партнерше подарок.
Усилием воли я направил мысли в нужное направление. Вообще-то, коварный интерес. Это как частенько обыгрываемый юмористами вопрос жены к мужу «Я толстая?», он приводит к ссоре при любом ответе.
— Ну, что… Что умная, красивая, самодостаточная… хорошо учишься…
Пышный обруч стиснул меня, вплавился в кожу, по телу растекся жар. Партнерша выглядела массивным перстнем на пальце, где я был тем самым несуразным пальцем, стержнем композиции, а расположившееся на мне чудо — ослепительным бриллиантом, доставшемся на минутку по чьему-то недосмотру.
Еще крепче прижав к себе, красавица чуточку поелозила по мне, вогнав сразу в краску, в дрожь и в ледяной озноб от случившегося в организме конфуза, затем золотая грива поднялась, и мне насмешливо вдунули в самое ухо:
— Я не про то.
— Ну… — снова протянул я, стараясь думать именно головой. — Еще, что, имея парня, ты позволяешь себе и ему намного больше, чем должно быть между парнем и девушкой, если их что-то связывает.
— Это мнение общее или конкретно твое?
Я покраснел. Настя угадала стремление выдать желаемое за действительное.
— Мнение многих, — объявил я с упорством идущего на казнь.
— Это единственное, что напрягает во мне окружающих?
— Насколько я в курсе — да.
— Что ж, — она еще больше размякла на мне, — приятно слышать.
Я набрал воздуха полные легкие, и горло выпихнуло:
— Тогда я тоже спрошу, можно?
— Валяй.
— Ответишь честно?
— Насколько смогу.
Меня устроила формулировка, я собрался с силами.
— Почему ты здесь?
— Как это? Празднуем.
— Понимаю, но почему ты именно здесь, в этой компании, куда пришли далеко не все? У тебя есть парень, его ты не привела с собой, при этом заигрываешь с Гаруном и флиртуешь с остальными. Ты видишь их взгляды и — без обид — понимаешь, что при первой возможности они поступят с тобой и прочими девчонками согласно своему мировоззрению — так, как с их точки зрения вы того заслуживаете.
— В переводе на нормальный язык — как с доступными телами для удовольствия? — с непонятной въедливостью уточнила Настя. Мой взгляд отскочил в сторону. — Тогда скажи: предоставься тебе возможность, ты поступишь с нами так же? Не уходи от ответа, ты понимаешь, о чем я. Ты бы отказался, сообщи тебе кто-то из девчонок или, допустим, я, что по невероятному стечению обстоятельств сейчас можно все? Абсолютно все?