Мы шли по Арбату. Я смотрел на Кристал, а та по сторонам. Остановились около ресторанчика с неброским названием " У Карла". Французская и итальянская кухни, неплохой выбор алкоголя и довольно приятная атмосфера. Я заказал мясо по-французски со стаканом виски.
– Стоило взять вино.
– Не люблю этот суррогат.
Официант даже переспросил.
– Целый стакан?
Я не ответил, только зло посмотрел на него. Тот начал извиняться и даже пару раз на французском. Кристал тоже взяла мясо, а также пасту и заказала бутылку лучшего вина. Официант что-то начал говорить о ценах. Я поднял руку, встал и отошел с ним в сторону. Не имея понятия сколько это будет стоить, я достал из кармана запечатанную пачку пятитысячных и отсчитав шесть купюр, сунул ему, сказав, что в счет аванса. Также добавил, что если он не будет подолгу задерживаться у столика и обсуждать заказы, то после получит одну такую, как чаевые. После этого, появление официанта было сравнимо с порывами ветра.
Мы просидели с Кристал около часа. Я травил какие-то байки, она смеялась и мир вокруг меня сиял уже по-другому. Я не буду вдаваться в подробности своих историй, скажу лишь, что все они из серии "А однажды мы с оркестром". В какой-то момент Кристал встала, села ко мне на колени и, обвив шею руками, поцеловала. Весь мой организм затрепетал. Я был заблудившимся путником в пустыне, которому внезапно дали стакан воды. Я был… Здесь можно привести множество сравнений.
Я обнял Кристал и прижал к себе. Я почувствовал её грудь, набухшие соски и сердце, которое бешено колотилось. Казалось, бери такси и домой, но я хотел побыть с ней еще в одном месте, вообще в двух, но судьба распорядилась иначе. Это было для меня не естественно. Обычно, после такого вечера, я мчался с новой пассией домой, но Кристал была особенной, и я хотел открыть ей частичку своей души, пусть, ей это может быть и не интересным.
Через несколько минут мы стояли перед входом в Третьяковскую галерею. Она уже закрывалась, но там работал Чирик. Это знакомый с моего подъезда. Учился на кафедре какого-то искусства и подрабатывал здесь. Постоянно занимал, правда всегда отдавал прежде, чем занять по новой.
– Чирик ты мне должен, помнишь? Я спишу долг, но мне нужно внутрь, всего минут на двадцать, – сказал я по телефону.
Он что-то промычал в ответ, из чего я разобрал только одно, что нам нужен черный ход. Мы прошли в переулок. Чирик стоял около открытой двери и курил. Он замер, когда увидел Кристал.
– Двадцать минут и можешь забыть про долг, – сказал я и прошел вместе с Кристал внутрь.
Я знал, что он не откажет. Пятерка для студента, пусть и работающего – много. Да и к кому он придет в следующий раз занимать, если откажет сейчас?
Мы шли по опустевшим коридорам галереи. Лица с портретов смотрели на нас по-разному: с улыбкой, угрозой, насмешкой.
– Мы идем смотреть что-то особенное?
В Третьяковке была одна картина, да что там в Третьяковке. Я не был силен в искусстве, но из всех картин, что видел, до ужаса нравилась одна. И не нужны «Мона Лиза» Да Винчи и «Подсолнухи» Ван Гога.
– Да. Ты когда-нибудь здесь была?
Кристал покачала головой.
Атмосфера была немного напряженной, и я испугался одного, что не посмотрел в интернете, не вывезли картину на очередной показ куда-либо. Пройдя знакомый коридор, я увидел включенную подсветку и выдохнул.
– Слышала такого художника Верещагина? -
Кристал мотнула головой.
Пройдя двери, я остановился и посмотрел на левую стену. Картина висела там, где и должна была. Кристал остановилась, как вкопанная, отчего меня дернуло назад.
– А как…
– Апофеоз войны.
Кристал смотрела с широко открытыми глазами, как и тогда на балконе.
Выжженная земля без какого-либо намека на растительность, обгорелые деревья, стая падальщиков и на переднем плане огромная гора человеческих черепов. Все это было грустно, но картина мне очень нравилась, так как имела очень глубокий смысл. Кристал посмотрела на меня.
– Я как та земля, которой нужна влага, – сказал я.
Кристал улыбнулась, подошла ближе, и мы уже, не помню в которой раз за вечер, целовались. Я хотел показать ей еще одно место, один памятник, но было уже поздновато и я решил, что в следующий раз. В коридоре появился Чирик, быстро-быстро тыча правой рукой по запястью левой. Я посмотрел на часы. Мы были в галерее уже больше часа.
– Буду должен, – кинул я, когда Чирик закрывал за нами дверь.
– Да не стоит. Чего не сделаешь для хорошего человека, – ответил он.
Мы приехали домой около девяти вечера и набросились друг на друга, словно, животные.
Это был первый, но не последний раз, когда я узнал, что настоящий вечер заканчивается в пять утра.