Всю ночь она провела, вздрагивая от каждого шума, вскакивая и подбегая к кроватке Ноэля.
А вот ее мучитель, похоже, прекрасно выспался. И, судя по его утреннему цветущему виду, совесть его не мучила.
— У вас есть полчаса, чтобы собраться, — коротко оповестил он. — Экипаж уже ждет.
— Но этого времени слишком мало! — возразила она. — Мне нужно накормить ребенка.
— Ну, так поторопитесь, миледи. Или ждете второго даранха?
Метнув на него яростный взгляд, Дея пошла будить сына.
За завтраком оба молчали. Дея без всякого аппетита ковырялась в тарелке. Йеванн хмурился, но не трогал ее. Зато Ноэль крутился так, словно сидел на иголках. Дею неприятно царапнуло то, что мальчик уж слишком явно искал внимания мага. Казалось, есть в облике темного что-то такое, что неудержимо влечет его взгляд.
— Мамочка, а этот дядя с нами теперь будет жить?
Вопрос Ноэля прозвучал так внезапно, что Дея побледнела и сделала вид, что не слышит.
— Возможно, — лаконично ответил Йеванн.
— А мы, правда, поедем на лошадках далеко-далеко? — прощебетал мальчик с набитым ртом, пока мать пыталась скормить ему очередную ложку овсянки.
— Правда.
— А Катарина с нами поедет?
— Возможно.
— А Шарль?
— Вряд ли.
— А мистер Доббс?
— Нет, этот старый хрыч нам ни к чему.
В голосе Йеванна прозвучала глухая угроза.
Вздрогнув, Дея вскинула взгляд. Маг сидел с застывшим лицом, только на виске дергалась жилка.
— Мистер Доббс хороший, — Ноэль насупился. — Он подарил мне лошадку. Правда, у нее потом колесики отвалились…
— Какая щедрость, — зло усмехнулся его собеседник.
Руки Йеванна, лежащие на столе, сжались в кулаки. Он посмотрел на Дею.
— Вчера я имел сомнительную честь встретиться с этим милым человеком. И видел все его грязные мысли.
— Вы читаете мысли?!
Возглас вырвался у нее раньше, чем она успела захлопнуть рот.
— Я дознаватель, — отметил маг очевидное. — Надо ли мне повторять это так часто?
Дея отвела взгляд.
Дознаватель. Почему она в самый неподходящий момент выпускает это из виду? Где ее здравомыслие, когда она в нем так нуждается?
— Значит, вы и мои мысли читаете?
Йеванн уловил напряженные нотки в ее голосе. Она боялась. Боялась, что он прочитает в ее мыслях что-то такое, чего ему не следует знать?
— А нужно? Или в вашей головке прячется что-то особое?
Нет, он не читал ее мысли и даже не собирался. Хотя мог это сделать в любой момент. Сковать магией по рукам и ногам, прижать к стене, так, чтобы она не могла даже двинуться, заглянуть ей в глаза и заставить подняться со дна души все, даже самые потаенные страхи, чаяния и надежды.
Но он не станет этого делать.
Хватит того, что находясь в такой близости от нее, он чувствует ее эмоции. Всю неприязнь, отчуждение и враждебность.
Чувствует, как ее тело, против собственной воли, откликается на него. Ведь они связаны душами, и взаимное притяжение — неизбежный итог этой связи. И как она ненавидит себя за эту слабость, которой не может найти объяснения.
Йеванн перевел взгляд на Ноэля. В мальчике определенно хороший потенциал, заслуживающий отдельного внимания. И скоро магия начнет просыпаться…
Нужно брать его под контроль прямо сейчас, пока не стало слишком поздно. Пока он еще достаточно податлив и гибок. Пока он малыш…
— Кстати, — произнес Йеванн так, будто о чем-то внезапно вспомнил, — у меня есть кое-что для тебя.
На протянутой ладони сверкнул крошечный, размером с палец, кинжал в кожаных ножнах. Его рукоять украшали рунами, а в ножнах проделана дырочка, в которую вставлен шнурок.
— Это седжак. Ритуальный кинжал темных эльфов.
— Настоящий?! — у мальчишки загорелись глаза.
Он уже потянулся ручонками, как Дея вдруг одернула его:
— Это опасная игрушка! Ты порежешься!
— Зато научится обращаться с оружием, — хмыкнул Йеванн, и не думая убирать свой подарок.
— Вы невозможны! — заявила девушка, поднимаясь. — Он маленький мальчик! Ему рано играть с такими вещами!
— И когда же, по-вашему, придет время? В двадцать лет?
— Это не ваше дело, — вспыхнула она. — Пока еще я его мать и я решаю, что лучше для моего ребенка!
— Вот оно, бабское воспитание, — осклабился Йеванн. Ворожея злилась, ее злость щекотала его самые низменные инстинкты, доставляя мучительное удовольствие. Горько-сладкое, с легким привкусом миндаля. — Вы делаете из него тряпку, а не мужчину. Мальчику нужен отец.
— Уж не по вашей ли воле он лишился его?!