- Учитель сказал, что дар у меня самый сильный в классе, и только я могу доучиться до боевого мага. Вот! – я искренне не понимала, почему эта новость не нравиться родителям.
- Превеликий боже! Пресветлый Нат! – взмолилась мама. – Для борьбы с нечистью он посылает своих воинов Света! У них жечь нежить лучше получается. А ты, Мирос, - обратилась она уже к отцу. – Сходи в школу и скажи, чтоб нашей дочке Ривоне не дурили голову боевой магией. Пусть лучше бытовой магией займется, как Нинара. Да и другие направления волшебства есть. Пусть о них расскажут.
Нинара была моей старшей сестрой. Магический дар у неё был, но его хватило для поступления только на факультет бытовой магии в Тамнский университет. Чему родители были действительно рады. У отца дара не было, он был хорошим кузнецом, известным на всю округу, имел много заказов и неплохой получал доход. Мамин магический дар был невелик, хотя магическую школу она окончила и пользовалась магией только в домашних делах по мелочам. Еще у меня были два младших брата – Ним и Ким – близнецы, тогда еще младенцы. Они отнимали очень много маминого времени, и мне приходилось помогать, особенно вечерами и в выходные дни.
Отец действительно сходил в школу и побеседовал с учителем нежитеведения. Суть разговора сводилась к тому, что я умная, скромная, застенчивая девочка, которую тут же убьют в первом бою, если я и дальше буду слушать сказки о победах боевых магов, ведь всем известно, что настоящие истребители нечисти – воины Света Пресветлого бога Ната. И пусть лучше учитель пригласит в школу храмовника, и он расскажет о них.
Через несколько недель к нам на урок действительно пришел представитель храма – седой сгорбленный старик в белых одеждах до пола и стал рассказывать о боге нашего мира – Пресветлом Нате. У нас считалось, что вере в бога должны учить детей родители на собственном примере, поэтому мама рассказывала нам о Нате, как о творце и защитнике нашего мира, водила в храм, где мы делали жертвоприношения в виде нескольких монеток или продуктов, слушали наставления служителей. Храмовник же рассказал много нам незнакомого, а именно о том, что у Пресветлого Ната, создавшего людей в нашем мире, есть слуги, которых он посылает по молитвам храма на помощь в трудные для людей минуты. В самые лихие времена нападения нежити появляются воины Ната в белых одеяниях с сияющими, как светило, мечами в руках и с крыльями за спинами с белоснежным оперением. Одним взглядом заставляют они встать нежить на колени, одним взмахом меча они превращают любую нежить в пепел. Людям они не показываются, так как, истребив всех нечистых, скрываются так же неожиданно, как и появляются. Но если мы хотим увидеть, то в храме в боковом приходе есть небольшая статуя белокрылого воина.
Естественно, после учебы прямо из школы мы всем классом побежали в храм смотреть этого воина. Служка проводил нас до постамента со статуей мужчины в белом балахоне, с мечом в руках и распахнутыми как у птицы крыльями. Что-то особого впечатления эта гипсовая небольшая фигура не произвела – наверно, подвел размер – не более метра в высоту. Мы, дети, были разочарованы.
- Подумаешь, воин! – воскликнула я. – Магия тоже от бога. Сам храмовник на проповеди говорил. Лучше быть боевым магом.
Меня поддержали почти все одноклассники, и мы разбежались по домам. Чтоб не огорчать родителей, о своей мечте я больше не говорила, а когда меня спрашивали, кем я хочу быть – отвечала, что буду создавать иллюзии или лечить болезни. Маму это вполне устраивало.
Уже когда я училась в магической школе, где нас учили более основательно магии и распознаванию нежити, мы узнали, что для человека есть худшая доля, чем быть убитым или съеденным нежитью. Это стать после укуса тоже нечистью, потерять не только человеческое лицо, но и человеческую суть. Укушенные заражаются и преображаются, забывают родных и близких, и тогда мать может убить детей, сосед растерзать друга. Только животные инстинкты руководят, берут вверх, уничтожают личность. Вот поэтому укушенных нежитью людей тоже убивают тут же, не ждут перерождения. Такое даже слушать было жутко, а подумать о том, что такое может случиться с папой или мамой, или сестрой было просто невозможно, немыслимо. Нежить не люди, они не мыслят, не рассуждают, а только убивают, поэтому сами тоже требуют немедленного уничтожения. Мы то до этого думали, что все смерти лежат на совести нежити, а оказалось, что укушенных убивают свои же – отец может убить дочь или жену, если она ранена, но еще жива. Поверить в то, что мой папа не попытается меня спасти, а добьет, было еще страшнее. А смогу ли я убить маму или братьев, если, не дай бог, их укусят? Холодный липкий пот пробивал от таких мыслей, в голове начинало звенеть и темнеть в глазах – мозг неокрепшего ребенка отказывался принять такую действительность.