Проснулась от того, что чуть не упала, так как парень резко вскочил и закричал, указывая в поле:
- Нежить! Внимание! Оборона! Нападение! – с рук Эжена сорвались огненные шары, которые освещая все над собой, понеслись в сторону надвигающейся опасности. Теперь уже четко было видно, как с десяток тварей с горбатыми спинами быстро передвигаются в сторону лагеря, помогая себе длинными руками, от чего казалось, что они бегут на четвереньках, как животные.
- Вурдалаки! – закричал командир магов. – Срочная круговая оборона. Приготовить огненный отпор магией, не забывайте около себя держать оружие. Арбалетчики, стрелять только стрелами с серебром. Женщинам и детям скрыться под щитами повозок.
Я же замерла от надвигающейся опасности, а твари были уже совсем близко. Ужас! В них летели огненные шары магов и стрелы людей. Хотя шары и стрелы долетали до этих страшных существ, и их становилось все меньше, но тем, кому повезло, уже были в пяти шагах от нас. Стали отчетливо видны выпирающие клыки и острые клиновидные зубы. Я вскинула руки, и вместо фонарика создала огненный шар, правда он получился не таким большим, как у Эжена. Бросила созданный огонь в летящую прямо на меня нежить, шар попал в разинутый зубастый рот вурдалака. Отвратительное чудовище завизжало и закрутилось на месте, загребая своими лапами траву и землю. Эжен соскочил с повозки и мечом рассек тварь надвое, а затем запустил в поверженное тело огонь, который превратил тут же нечисть в пепел. Пока мы расправлялись со своим врагом, остальные маги добили тех, кто пытался напасть справа и слева от нас.
- Внимание! Осмотреть всем себя на предмет ранений и укусов, – раздался зычный приказ начальника магов. Стало жутко. Я сразу вспомнила о родителях и побежала к нашей карете, которая стояла в центре лагеря. С ними было все нормально, правда братики испугались и плакали. Их утешала бледная мама. Увидев меня, отец обнял, показывая этим жестом то, как он волновался за меня.
Вскоре, после того как еще раз было все проверено, люди успокоились. А я упивалась своей победой – мне удалось создать настоящий боевой шар и даже попасть в нежить! Хорошо хоть этого не видели мама и папа, а то опять бы прочитали лекцию о том, что девушке лучше лечить болезни или быть, как Нинара, бытовиком.
- Ты молодец, подруга! – сказал Эжен. – В обморок не упала. Быть тебе точно боевиком. Надеюсь, мы перебили всех. Я растратил почти весь магический резерв, но вахту все же надо нести дальше. А ты, Рив, иди отдыхать.
- Нет, я сейчас не усну от волнения. Сначала мне было жутко, но потом я увидела, как вы сжигаете нежить, то страх прошел.
- Это возбуждение после первого боя и первой победы, - рассудительно заявил студент-практикант. Я согласно кивнула головой, подтверждая его заявление.
Но все же пришла мама и увела меня. На ночлег расположились в карете, так как она закрывалась. Братья успокоились и уже заснули. Спать предстояло почти сидя, и отец решил расположиться под каретой. Я долго возилась, но предпочла тоже уйти на свежий воздух, а маме предложила лечь на скамейку – это все же лучше, чем сидеть. Легла за отцовской, широкой спиной, укрылась пледом и уснула – как провалилась во тьму.
Проснулась от того, что кто-то толкнул меня в плечо. Повернулась, огляделась кругом – никого. Но в душе стала нарастать тревога, звенеть натянутой струной. А потом я услышала шёпот, как будто кто-то звал меня, голос раздавался в голове, моля прийти и спасти. Кто это? Кому понадобилась моя помощь? И я пошла на зов, ведь во мне нуждались, я так была кому-то необходима. Вот я вышла уже за территорию лагеря, обозначенного кругом повозок, вот иду уже в поле, а голос в голове стал уже не шёпотом, а четкими словами, словно говоривший был совсем рядом. Меня никто не остановил, не окликнул. В лагере каравана стояла тишина, а я все удалялась. Страха не было до того, как я поняла, что я иду не сама, а меня ведут, направляют. Вот только вырваться из этого плена не давал голос в голове, который уговаривал идти быстрее и не оглядываться, ведь я должна помочь. Меня подчинили! Это нежить! Но почему? Ведь я не слышала никогда о том, что такое может сделать с человеком нежить. Или рассказать о таком было уже не кому?