- Что-то вы, магистр, не особенно думали ночью о моей добродетели, - зло ответила я. Меня задели слова «пока мы вместе», то есть господин Накс не предполагает видеть меня рядом постоянно. Хотя я сама не горела желанием связывать свою жизнь с магом, но подобная оговорка от мужчины изначально ставила ограничения на развитии наших отношений, только что начавшихся. Только секс.
- Милая, не сердись, не умею я ухаживать за девушками. Говорю иногда чушь, о которой потом жалею. Мне просто невыносима мысль, что тебя касался кто-то другой.
- Я была замужем. Да’Элор – имя моего мужа, - пояснила я, хотя обещала не оправдываться.
- Замужем? А где сейчас твой муж? Парск ничего не писал о нем, - удивился магистр.
- В шестнадцать лет я вышла замуж за Винольма да’Элор, а через шесть лет овдовела. Он погиб от нежити, когда мы ехали в Ланию. Родителей я лишилась еще раньше. Мне двадцать четыре года.
- Ты выглядишь моложе, - заметил мужчина. – Я не думал, что тебе больше двадцати. Прости еще раз за мою грубость и ревность.
И маг опять целовал меня, а я перестала расстраиваться. К чему обижаться, если я сама его не люблю. Только секс.
ГЛАВА 11. Четвертая жизнь. Учеба. Окончание
Обоз не пришел в тот день. Мы ждали до самого вечера, но не особо волновались, так как мало ли что могло задержать людей в пути, да еще в горах. Проявлять тревогу маги начали только на третий день, когда со стороны Арама подошел очередной следовавший за нами обоз, а сменного сопровождения для него не было. Что-то сбилось в отлаженном механизме передвижения караванов через горы. После небольшого совещания, магами было решено двигаться с этим обозом в сторону Роскальского королевства.
Настроение у нас, как и у всех обозников, резко поменялось, а я явственно чувствовала опасность, вспоминая ту ночную тишину во время моей последней охоты. Такая же оглушающая тишина была на месте нападения нежити на караван, когда я встретила стрева.
Через один ночной переход мы подходили к очередному постоялому двору, когда нам на встречу из-за кучи придорожных камней выскочил оседланный жеребец, но всадника на нем не было. Конь тяжело дышал, а его ноги подрагивали, как будто хотели подогнуться. Бешенный взгляд животного говорил о чрезвычайном испуге, он хрипел и не давал взяться за поводья.
Уже стало понятно, что с обозом случилось несчастье, но с каким? С тем, что сопровождал магистр Парск в Ланию или с тем, что шел в сторону Арама? Еще при приближении к месту ночлега до нас донесся запах гари, дразнящий ноздри тревогой. Постоялый двор носил следы пожара и разгрома, а то, что мы увидели за воротами и забором, было ужасным. Растерзанные останки людей и лошадей, черные пятна засохшей крови, рой бесчисленно гудящих мух, поднимающихся при нашем приближении к трупам. Среди обоза раздались истерические крики женщин и плач. Смотреть опять на подобное было тяжело, но я смотрела.
Выживших мы не нашли. Все маги и охрана погибли. Это привело в ступор многих боевиков, не веривших, что такое вообще возможно. А мне стало ясно, почему погибли все и не спасли ни маги, ни высокие стены из частокола. Напали стригои.
Среди раскиданных вещей нашлись документы о том, что это тот обоз, который мы должны были сопровождать. Я же мучилась вопросом, рассказать о стригоях магам, или не говорить, ожидая от них реакцию, какую встретил магистр Парск. Тогда мне зададут много вопросов.
Идти дальше в ночь не имело смысла, предстояло за последний, светлый час расчистить двор и завести обоз, а затем заняться латанием забора.
- Магистр, - обратилась я к Этену. – Не зря люди здесь жгли огонь, видимо он отпугивает тех, кто напал. Поэтому, может из разрушенных повозок за территорией двора сложить большие кострища и запалить их в случае опасности.
- Что ж, идея не лишена смысла, - сказал маг и отдал распоряжение для обозников собирать все, что горит, в большие кучи вдоль забора.