Он единожды достал меня, хотел понять, нужна ли ему еще пачка, или же меня хватит до завтрашнего утра. Пользуясь моментом, я посмотрела на него и увидела на сколько ему все ровно на прохожих, на то, о чем они думают. Его это не волновало. Не волновало настолько, что он даже не награждал их своим взглядом, а они, к моему удивлению, набирались смелости и смотрели нам в след. Ему намного интереснее было следить за дорогой, смотря вниз он будто ждал ее обрыва, бездонного, манящего обрыва, но он не показывался. А сама дорога напоминала обычное человеческое лицо, не экранное, настоящее: с щетиной как асфальтная гладь и шрамами в виде чередующихся ям. Он неоднократно мог поднять глаза на рекламный щит, где господствовали: грим, сделанные зубы и идеально уложенные волосы, но больше его привлекала дорога. Сейчас в моде фальшь, а человечество в большинстве своем существа угодливые, и для того, чтобы твердо стоять в обществе они вынуждены подражать, соблюдать стандарты, как внешние, так и внутренние, жертвуя своей индивидуальностью. Поэтому нарисованные идолы в журналах заставляют их самих рисоваться. Я, как пачка сигарет, прекрасно понимаю, что такое: конвейер, завод, инкубатор. Наше производство – калькирование. Крупье раздал нам двойку с семеркой, а вам подкинул двух тузов, и вы с хорошей рукой пасуете. Зачем? Зачем их сбрасывать? Для того чтобы другие игроки за столом не подумали, что вы какой-то особенный? Не обвинили вас в шулерстве и дружеских отношениях с крупье? Глупость!
Мы зашли в сетевой магазин, единственный круглосуточный во всем микрорайоне. Нас встретили фрукты с тихим чилаутом и консультанты с армейской привычкой – постоянно что-то делать лишь бы на них не обращали внимание. Поэтому они трогали ценники, поправляли и так равностоящие бутылки и избегали зрительного контакта. Ему не нужна была их помощь, коньяк не так сложно найти, как например: пищевой краситель или пшеничные хлопья. Он не мешкался и сразу пошел по выверенному маршруту, прямиком к стеллажу с алкоголем, это показывало, что обращался он к нему и не раз и не два. Не смотря на бутылки, а исключительно бегая глазами по ценникам он нашел нужный – желтый, скидочный, с перечеркнутыми не симпатичными цифрами и с неперечеркнутыми более симпатичными. Какая марка? Сколько на нем звезд? Совсем его не интересовало, главное там был спирт и надпись: "Коньяк". С этим лечебным, стеклянным сосудом он направился к кассе. Очередь была из: семи человек, трех корзинок и одной тележки, заполненной донельзя продуктами. Он сразу осознал сколько времени потеряет, поэтому смирившись принял самую удобную позу для ожидания.
Пока он проверял свои деньги на карте, я услышала завязку разговора у впередистоящих парней. Видимо они были знакомы и решили убить время беседой. Один улыбаясь начал ее словами:
– О, привет! Давно тебя не видел, ты где пропадаешь?
– Привет-привет. Да нигде, просто, э-э, просто редко выхожу – не найдя ответа лучше он постарался объяснить. Хотя, какой вопрос, такой и ответ – А ты то, как сам? Все хорошо?
И тут начинается самое интересное:
– Да отлично, вот только с работы. Кстати, а ты как, уже устроился куда-то? Работаешь?
Всегда, люди всегда ставят в заголовок диалога тему выгодную им. Хотят говорить о том, о чем им комфортно, задают те вопросы, на которые сами хотят ответить. Это моветон? Бесспорно. Это эгоизм? Я бы сказала небольшое проявление. Вы думаете будь он безработным, он бы спрашивал это? Вы думаете будь он молодым человеком, не набравшим достаточное количество баллов или не имеющим возможности потянуть коммерческий ВУЗ, он бы интересовался у приятеля о том поступил он куда-либо или на каком курсе находится? Конечно нет. Зачем ему ставить себя в заведомо проигрышное положение, ведь разговор – это соперничество, скрывающееся за доброжелательностью.
– Нет, сейчас не работаю.
– Как я тебе завидую, ты хоть расскажи о том, как это: просыпаться когда хочешь и ничего не делать? Ха-ха-ха. А то я совсем забыл эту свободу.
– Понимаешь, вся жизнь это – поиск себя. Я ведь не сижу без дела. Досадно, что мир устроен так, что все показатели работоспособности, все старания и труд, прописывает отдел кадров в трудовой книжке, но ведь эта книга не хранит все. А люди продолжают считать, что чем меньше у тебя в ней записей, тем больше ты тунеядец. В итоге: мы либо занимаемся любимым делом и дохнем от голода, либо живем сытые, но без капли счастья.
– Да, согласен, сейчас трудовая книга по значимости не уступает библии. Но я пока умирать не собираюсь – смеясь ответил один из них, расплачиваясь за свою нагруженную тележку. Они быстро попрощались и пожелали друг другу доброй ночи.