– Почему? Нет, я слушаю.
– «Нет» – это «Да»?
– Григория!
– Ладно-ладно. Береги свои тайны. Выпытаю в другой раз. Не забудь: сегодня вечером, в нашем кафе. Пароль – «Вы любите эдельвейсы?»
Диана расхохоталась.
– И что я должна ответить?
– Разве ты их не обожаешь?
– Теперь конечно.
В этот миг появился Назар. Закрыл дверь. Повернул ключ. Обернулся.
– Готова?
– Да. – Они зашагали по дорожке рядышком, словно вместе вышли на прогулку из общего дома. Она – ненормальная. Еще и потому, что решила объяснить: – Григория звонила.
Назар кивнул, никак не прокомментировал, но его лицо слегка расслабилось. Уже в автомобиле, по дороге к городу, он неожиданно начал:
– Моя мать ушла от отца беременной. Просто собрала маленький чемоданчик и села на тролейбус на ближайшей остановке.
– У тебя поблизости живут родственники?
Назар покачал головой.
– Кроме мамы – ни души.
– И куда же она направилась?
– Куда глаза глядят.
– Господи. А чем она занималась до этого?
– Училась, но так и не закончила ВУЗ. Сошла на последней остановке и в ближайшем кафе поинтересовалась, нет ли для нее хоть какой-то работы. Хозяйка взяла ее посудомойкой. Благо, не пришлось платить за еду. Объедков хватало. Но спустя неделю, к маме стал приставать муж владелицы, и та предложила матери уйти похорошему. Заплатила копейки.
Диана слушала и вспоминала, как сама бродила от редакции к редакции. Но у нее оставался «запасной аэродром». Мама ждала ее дома.
– А родители?
– Мама – сирота. Забегаловки и автозаправочные станции на недолгое время становились ее домом. Несколько месяцев она мыкалась по окраинам города, не рискуя уезжать в другой город. Но потом беременность стала заметной, и мама больше не могла подрабатывать. Никуда не брали. Как-то она сидела на лавочке на автостанции, раздумывая, что же делать дальше, и едва не замерзла. Зима в тот год лютовала. Ее вовремя разбудила немолодая женщина, ожидавшая автобус. Напоила горячим чаем из термоса и увезла к себе на работу. Так мама оказалась в детском доме. Она там жила, и работала нянечкой. А потом родился я. Вот такая история.
Диана не знала, что сказать. Жалость к молодой беременной женщине переполняла сердце. Да и к мальчику – тоже.
– Грустная история.
– Наверное. Но я это время не помню. Мне там было хорошо. Ребенку для счастья нужно не так уж много.
Диана не успела себя остановить.
– А фотографии сохранились?
Назар ухмыльнулся.
– Конечно. Только они у мамы. Когда вы встретитесь…
– Назар, так нельзя.
– Как?
– Ты сам все понимаешь.
– Откровенно? Ничего не понимаю. Объясни.
Диана вздохнула.
– Не могу. – Она не могла видеть его таким… расстроенным, что ли. Когда она успела привязаться к этому человеку? – Пока не могу.
– Значит, пока живем так, как получается. Что Григория? Как себя чувствует?
Все верно. Пора переводить стрелки.
– Неплохо. Тобой интересовалась.
– Значит, пора навестить.
– Ну, это ваши с ней дела.
– Вот именно.
Мог бы сказать что-то типа: «Давай. навестим вместе», или: «При встрече все расскажу», а не сидеть довольным таким. Хотя, пусть, уж лучше, идет к Григории, чем к какой-то другой женщине. Да он ее приворожил, не иначе!
– Мне нужно в редакцию.
– Тебе нужно побольше отдыхать.
– Меня скоро выгонят. И все благодаря тебе. Не хочешь рассказать о своем знакомстве с управляющим?
– Сначала ты. Забыла? Теперь твой рассказ на очереди.
– Не забыла.
На автостоянке Диана задержалась, чтобы сказать:
– Спасибо за прогулку.
– А за кочергу?
– И за нее, – ответила очень серьезно. – Возможно, я даже решусь забрать твой подарок, когда-то. Если его не приберет к рукам кто-то другой.
Она едва не сказала «другая». А Назар посмотрел на нее весьма странно, завладел ее рукой, поцеловал кончики пальцев и сунул что-то холодное. Диана взглянула на ладонь.
Ключ!
– От моей хижины. – Диана собиралась запротестовать, но Назар закрыл ей рот рукой. – Все может случиться. Мне так спокойнее.
Он сводит ее с ума. Все больше и больше.
13
Этот человек сразу бросился в глаза – величественный, седовласый. Худощавый, в костюме-тройке, он смотрел в окно задумчивым, слегка печальным взглядом. Диана вполне могла представить подобный персонаж как в готическом замке, так и у кафедры, цитирующим стихи или формулы. А еще у рояля, небрежно извлекающим звуки, но при этом очень далеким от окружающей действительности.
Казалось, он совсем не смотрит по сторонам, но стоило девушке направить шаги в его сторону, как мужчина поднялся. Оставшиеся сомнения улетучились, стоило Диане услышать:
– Вы сами, словно эдельвейс. Диана, не так ли?
– Добрый вечер, Александр…
– Для Вас – просто Александр. – Коснувшись губами ее запястья, он указал свободной рукой напротив. – Прошу.
Придержав для нее стул, мужчина, слегка прихрамывая, вернулся на свое место. Только теперь Диана заметила прислоненную к столику трость с резным набалдашником.
Интересно, сколько ему? Семьдесят? Больше? Собственно, какая разница? Главное, чтобы он сумел ей помочь. С чего же начать?
– Извините, что отнимаю ваше время.
– Нисколько. Время – относительное понятие. Впрочем, как и многое другое – счастье, понимание, здоровье, верность, добродетель. Любовь. Иногда люди готовы голову отдать за нечто абсолютно точное, а на поверку оказывается, что все – с точностью наоборот.
Александр смотрел на нее добрыми голубыми глазами, словно чтото знал и хотел предупредить. Но она еще ничего не сказала. А старшей подруге мало что известно.
– Пожалуй, соглашусь. Но некоторые истины неизменны.
– К примеру?
– Умение сочувствовать. Желание помочь.
– Это скорее качества. Замечательно, если они не исчезают с возрастом или в силу обстоятельств. – Александр едва заметным движением подозвал официантку. Пока она шла, доверительно заметил: – Меньше слушайте старых скептиков. Что вам заказать?
Диана посмотрела на одинокую чашечку кофе напротив и выбрала чай.
– Что же. – Как трудно начинать! А ведь ей предстоит практически «оголить» себя перед этим мужчиной. Порой Диане казалось, что обнажиться физически гораздо проще, чем морально. – Мне нужна помощь.
– Григория хлопотала за вас, поэтому сделаю все возможное и невозможное.
И тут Диане пришло в голову, что перед ней – он: любимый ее единственной подруги.
Вот он каков!
Удивительно красивый сейчас, он, наверное, выглядел чрезвычайно интересно и в молодости. Не удивительно, что Григория столько лет верна этому мужчине. По-своему, конечно. Даже Диане в его присутсвии хочется прихорошиться. Во всяком случае, выглядеть лучше, и не только внешне.
Эх!
– Очень надеюсь на вас, Александр. Мне больше не к кому обратиться.
– Знаете что? Начните-ка сначала.
Она разложила перед адвокатом все свои проблемы, как карты. Кроме одной – Назара. О нем она умолчала. Происходящее касается его лишь косвенно. Хотя, глупо себя обманывать: если бы не он, Диана не начала бы искать выход.
Рассказ давался с трудом. Девушка несколько раз прерывалась, чтобы глотнуть чая, но на самом деле – набраться мужества. Гордиться ведь нечем. Александр, чтобы не смущать ее еще больше, делал вид, что беседуют они о чем-то, вроде научных изысканий. На изборожденном морщинами лице отражался лишь интерес. Сочувствие появилось тогда, когда она, вконец выдохнувшись, выговорила:
– Кажется, все.
Александр накрыл ладонью с просвечивающимися сквозь пергаментную кожу венами дрожащую женскую руку, теребящую ушко чашки.
– Благодарю вас.
Диана подняла изумленный взгляд.
– Господи, да за что же?
– Вы доверились мне. Вы – смелая девушка. Если суммировать то, что я услышал, вам может не поздоровиться, если некто узнает о нашем разговоре. Поверьте старому адвокату – не каждый решается на подобные признания.
Девушка опустила глаза. Она не считала, что заслужила похвалу.
– Мне, правда, очень стыдно. Особенно после того, как я увидела его жену, а потом дочь. Жаль их. Особенно девочку.
– А себя?
– Что?
– Вот именно. Вы потратили на этого человека несколько лучших лет. Думаете, отдача оказалась адекватной? Он – предатель, с какой стороны ни посмотри. Юристу, безусловно, положено размышлять и действовать, исключая эмоции, но я позволю себе дать совет. Как старший друг. Сейчас вам лучше думать о себе, а не о близких… Равского.