— Кто эта маленькая девочка, тетя? — спросила я призрак, чуть не плача.
Но тетя исчезла. Даже сегодня, будучи зрелой и скептически настроенной женщиной, я не в силах объяснить, действительно ли то был просто сон, или же мама никогда не ошибалась насчет души тети Корнелии.
Через какое-то время я все же собралась слухом и снова начала встречаться с Микеле, оправдав свое отсутствие мнимой болезнью. Я решила не спрашивать его о старшем брате. Каждый из нас хранил свои секреты. Наши семьи не были идеальными, как и мир, в котором мы росли. Я притворилась, будто мы оба невидимы, как та маленькая девочка из сказки тети Корнелии.
Однажды утром — мы только что пришли на автобусную остановку — Микеле придержал меня, прежде чем я успела войти в автобус:
— Не ходи в школу сегодня.
— Ты с ума сошел?
— Всего один день. Что с тобой случится? Клобучницы даже не заметят. А я подделаю подпись твоего отца, у меня хорошо выходит. Знаешь, сколько раз я подделывал подпись своей мамы?
— Не знаю, Мике. Но я так не поступаю, и потом, монахини могут что-то заподозрить.
— Только сегодня. Один день, и больше никогда. Посмотри, какое чудесное солнце. Сейчас февраль, а похоже на весну. Мы пойдем к морю. Будем валять дурака все утро. Ты покажешь мне, как говорит сестра Линда, и мы будем смеяться часами. В конце концов, ты Малакарне или нет? Побудь Малакарне и для меня хоть разок. А потом вернешься к своей жизни примерной ученицы, и больше никаких безумств. Клянусь тебе! — Он поцеловал скрещенные пальцы, а потом приложил их к груди.
Я спрыгнула с подножки автобуса буквально за секунду до отправления. Сердце безумно колотилось. Первый раз я так дерзко нарушала правила. Обычно так поступал Винченцо: делал то, что совершенно не нравилось всем остальным. Если бы папа узнал, он поколотил бы меня, а мама рыдала бы круглыми сутками. Но это так и осталось тайной.
2
Мы долго гуляли. Сняли куртки, потому что воздух был теплым, а море сверкало, словно уже наступило лето. Микеле вызвался понести мой тяжелый портфель, и на полпути мы разделили на двоих панино с фриттатой, который мама дала мне с собой. Мы добрались до Сан-Джорджо и устроились на камнях.
— Может, помочим ноги? — предложил Микеле.
Мы сняли кеды и носки и пошли к воде. В какой-то момент мне пришлось опереться на Микеле, чтобы не упасть, и он крепко сжал мою руку, давая понять, что не бросит меня. Такой контакт произошел между нами впервые. Микеле смотрел на мягкие волны, на бархатистую траву, на камни, но, когда я опускала глаза, он смотрел на меня.
— Как здесь хорошо! — воскликнул Микеле, водя ногами по дну. Иногда он зачерпывал ладонью воду и позволял ей медленно стекать между пальцев.
Мне тоже было хорошо. Весь мир, который я выстроила вокруг, чтобы чувствовать себя в безопасности, — учеба, школа Пресвятого Сердца, мать-настоятельница — все это вдруг показалось совершенно бессмысленным. Счастье было так близко, только руку протяни.