- Да, - вздохнул третий сенатор, - ради такого подрыва их авторитета - не пожалел бы я никаких жертв! Ни людей, ни города!
...Конгресс с тех пор, как было получено Послание Советского правительства, заседал уже второй день. И лишь к исходу третьего, после ожесточенных дебатов и голосования, принято было наконец решение не отвергать предложения Советского правительства.
- Ну-с, - устало проговорил Чарльз Каннинг, узнав об этом решении, - на первом этапе мы, кажется, победили. Но самое трудное еще впереди...
24. Подготовка к космической битве
Не один месяц прошел в напряженной подтотоеке к обстрелу астероида. Всеми этими работами руководил по распоряжению главы правительства помощник военного министра Герберт Рэншэл. Он подобрал себе в помощнч.ки людей талантливых и энергичных. Не удалось только отстранить генерала Хазарда, пользовавшегося поддержкой многих конгрессменов и личным расположением военного министра. В штабе Рэншэла можно было встретить теперь не только генералов, адмиралов и военных инженеров всех корпусов армии, но и советских военных специалистов.
Приводился в боевую готовность и военноморской флот, которому предстояло сыграть в этой битве весьма существенную роль. Траектория полета астероида через атмосферу, как теперь было совершенно точно установлено, пересекала Атлантический океан с северо-востока на юго-запад на довольно значительном расстоянии. Вот тут-то, на всем протяжении этой траектории, и должны были подвергнуться обстрелу морской зенитной артиллерии наиболее крупные осколки астероида, образовавшиеся в результате воздействия на него ядерного оружия за пределами атмосферы.
Нелегкой была кропотливая работа по подготовке к "космической" битве, как называли теперь в печати предстоящее сражение с астероидом. Очень мешала этой работе нездоровая шумиха, поднятая некоторыми газетами, особенно "Сиреной". В ней еженедельно публиковались статьи каких-то никому не известных специалистов по метеоритике, которые сначала пытались доказать полную невозможность попасть в астероид, несущийся с космической скоростью. А потом, когда стало известно, что советские ученые и инженеры успешно проводят какие-то опыты по обстрелу целей, находящихся за три с лишним тысячи километров от земной поверхности, скептики "переменили пластинку".
Теперь они стали уверять, что обстрел астероида лишь усугубит бедствие. В доказательство своих утверждений приводили расчет, согласно которому при скорости вторжения в земную атмосферу, равной пятнадцати километрам в секунду, масса метеорного тела к моменту потери космической скорости, испаряясь, уменьшается почти в двадцать раз. При скорости же большей чем двадцать километров в секунду, согласно тем же расчетам, метеорное тело должно будто бы испариться совершенно.
- Это что же получается? - спросил Рэнщэла генерал Хазард, протягивая ему газету. - Выходит, что астероид сам может сгореть в атмосфере, а обстрелом мы лишь снизим его скорость и он упадет на землю, почти не расплавившись?
- А вот мы сейчас спросим мнение по этому поводу русского специалиста, - проговорил Рэншэл, кивнув советскому инженеру Романову.
Переводчик повторил инженер-полковнику вопрос генерала Хазарда.
- Я уже знаю об этих статьях в ваших газетах, - ответил Романов. - Признаюсь - они меня удивляют. Создается такое впечатление, будто не на вашу столицу должен упасть астероид, а на город враждебного вам государства, и ваши газеты соревнуются в связи с этим в предсказаниях неизбежной гибели его.
- У нас свобода печати, мистер Романов, - не без высокомерия заметил на это Хазард. - И никто не может запретить издателю "Сирены" печатать то, что он находит нужным. Тем более, что печатает он не измышления шарлатанов, а серьезные соображения, основанные на точных научных данных.
- Странная у вас свобода печати, - пожал плечами инженер-полковник. - А что касается опубликованных "Сиреной" соображений, то они хотя и серьезные, но недостаточно точные. Многие наши советские, да и зарубежные ученые оспаривают величину убывания массы метеорного тела с потерей космической скорости. Но и в том случае, если расчеты эти окажутся верными - неприятностей все равно не избежать. Тунгусский метеорит, например, упавший у нас в Сибири в 1908 году, был встречным и имел космическую скорость около пятидесяти шестидесяти километров в секунду. Вам, конечно, известно, что он натворил в нашей сибирской тайге.
- А что же даст нам обстрел астероида? - спросил Хазард.
- И в это тоже вселила в вас сомнения "Сирена"? - усмехнулся инженер-полковник Романов. - Могу вас успокоить, однако, - мы не промахнемся.
- Вы заявляете это вследствие традиционной уверенности в выполнимости всех ваших планов или есть более веские основания? - не без ехидства спросил Хазард.
- А у нас обычно не расходится одно сдругкм, - добродушно улыбнулся советский инженер-полковник. - Наша традиционная уверенность в выполнимости задуманного опирается на достаточно веские основания. Поясню примером. Для того, чтобы натренироваться в стрельбе по "космической", так сказать, мишени, мы подвесили в трех с половиной тысячах километрах над землей своеобразный репер - резиновый резервуар, наполненный сжатым газом. Достигнув заданной высоты, резервуар этот автоматически отделился от ракеты, а находившийся в нем сжатый газ стал заполнять и раздувать его резиновую оболочку до весьма внушительных размеров. Вот по этой-то цели мы ипристреливали наши баллистические ракеты.
Генерал Рэншэл, уже знавший о всех этих мероприятиях Советского правительства, любезно поблагодарил Романова и, оставшись наедине с Хазардом, спросил его:
- Ну, как, удовлетворили вас объяснения русского полковника? Похоже, что они всерьез готовятся к этой космической битве.
- Посмотрим, посмотрим... - задумчиво проговорил Хазард. - Посмотрим, как еще это у них получится. Одно дело стрелять по мишени и совсем другое - по объекту, несущемуся с космической скоростью...
Генерал Рэншэл достаточно хорошо знал Хазарда, чтобы не удивляться его отношению к русским. Разговору этому он не придавал особенного значения, гораздо более встревожило его другое.
Восемнадцатого мая, то есть буквально за три дня до вторжения астероида в земную атмосферу, явился к генералу Рэншэлу майор Райт и попросил уделить ему несколько минут для совершенно конфиденциального разговора.
- Только что получено экстренное сообщение Центральной сейсмической станции Грэнд-Сити, - взволнованно проговорил майор Райт. - По ее данным, в России, точнее - в Сибири, только что отмечен подземный толчок силою в несколько баллов.
- Землетрясение? - удивляясь, почему майор делает из этого тайну, спросил Рэншэл.
- Нет, едва ли. Толчок зарегистрирован не в сейсмической зоне.
- А что говорят по этому поводу наши сейсмологи? Чем объясняют этот толчок?
- Грандиозным взрывом.
- Взрывом? - вздрогнул Рэншэл. - Так вы, значит, думаете, что это дело рук Дэвиса?
- Почти не сомневаюсь в этом.
В тот же день генерал Рэншэл побывал у Гоуста, но тот сообщил ему все то же - о Дэвисе по-прежнему ничего не было известно.
С того дня с тревогой стал всматриваться Рэншэл в лица прикрепленных к его штабу советских специалистов, но они по-прежнему оставались приветливыми. Не поступало никаких тревожных сообщений и из государственного департамента. И все-таки на душе у Рэншэла было неспокойно...
25. Накануне
Весь май Джон Мунн был сам не свой. Чем ближе подходило время к двадцать первому числу, тем больше он нервничал, хотя с ним рядом была теперь Керри.
До сих пор помнил он с мельчайшими подробностями ту ночь, когда позвонил ему редактор "Прогресса". Заснуть больше он тогда не смог, а время до утра тянулось ужасно медленно. С рассветом оно, кажется, и вовсе остановилось...