Внутри было абсолютно темно. Но не для моих глаз. Мне стоило благодарить Пикерта, который благоразумно задернул шторы от лунного света и, возможно, любопытных посторонних глаз.
Но в крошечной гостиной, где я оказалась, мне было не интересно. Я стремилась в комнату, где уединились эти трое.
Скрипучая дверь к ним была лишь прикрыта, я подошла ближе и с любопытством заглянула в тонкую щель.
В их комнате было еще темнее, чем здесь.
— Я ничего не вижу, — произнес Пикерт, выставив перед собой руки, пытаясь найти в воздухе хоть что-то.
— Иди вперед.
Мужчина и женщина явно знали обстановку этой комнаты, а Пикерт, похоже, был здесь впервые. Супруги сели на кровать и подтянули к себе Оливера.
— Присядь, – проворковала брюнетка, заставляя Пикерта расположиться между ней и ее мужем.
Едва он оказался рядом с ней, женщина с жадностью припала к его губам. Ей явно нравилась их мягкость и податливость, я ни с чем не могла спутать это выражение удовольствия на ее лице. Она тянулась ко рту Оливера как к божественному источнику и не могла насытиться.
Мужчина сидящий за Пикертом тоже оживился. Сняв шляпу друга, он начал покрывать его шею поцелуями, нежными, вкрадчивым, не такими страстными, как у его жены. Он гладил плечи жениха Бри, переходя на грудь и тайком расстегивая пуговицы сюртука. Эта пара с такой мимолетной ловкостью сняла с Пикерта одежду, что я не успела и глазом моргнуть.
— Теперь ты понимаешь, как мы соскучились по тебе, Оли? — спросила дамочка, вставая с постели и принимаясь раздеваться. Она сбросила свою одежду на пол, будто бутон, раскрылась перед двумя мужчинами, несмотря на то, что они не могли видеть этот танец страсти и чувственности, от которого она, безусловно, сама получала удовольствие.
— Конечно, дорогая Элли, — в темноте Оливер дотронулся до обнаженного тела развратницы, положил руки ей на талию и притянул к себе ближе. Заставил ее развести ноги и усадил себе на колени. Он еще раз глубоко поцеловал ее, и повернулся к мужчине, чтобы сделать тоже самое. — Бен.
Наблюдая за всем этим, я была в недоумении. Значит, с этой парочкой он уже давно встречался и занимался сексом? Тогда выходило, что Бри навряд ли нужна ему для великой любви, о которой грезила сестра, а скорее для получения возможности наладить контакты с членами Высшего Света.
Мне было противно осознавать, что если Бри выйдет за него замуж, то Пикерт станет и дальше пудрить ей голову, изображая порядочного семьянина. На деле же, уходя из дому, трахаться вот в таких вот тайных гнездах с этой семейной парочкой.
Именно трахаться, другим словом я не могла назвать то, что видела. Оливер беззастенчиво повалил дамочку на кровать, устраиваясь между ее бедер, и глубоко проникая в нее. Ее муж несколько мгновений вслушивался в сладкие стоны супруги, при этом поглаживая по упругому заду “уже бывшего” жениха моей сестры. Последней каплей для меня стало то, с какой податливостью Пикерт разрешил Бену зайти к нему за спину, развести мужские ягодицы и легко войти в него своим членом. Едва этот немалый ствол проник в Пикерта, мужчина выгнулся назад к своему любовнику, позволяя тому впиться губами в его шею.
Женщина под Оливером глухо застонала. Ей подобное нравилось, особенно когда этот “паровоз” принялся синхронно двигаться.
Для меня это было слишком. Я отвернулась. Противно и брезгливо.
Конечно же мне приходилось иметь дело с любителями “треугольной” страсти, но подобной мерзости мне видеть не приходилось.
Как назло, в комнате усиливался запах вишни. Теперь-то мне стало явно, какой именно грех нес в себе этот аромат. Кажется, до конца жизни я возненавидела вишню.
Пора заканчивать этот балаган.
Я рывком распахнула дверь, вписывая ее в противоположную стену. Посыпалась штукатурка.
Включила газовую лампу и сполна насладилась замершими в нелицеприятной позе троицей.
– Браво! – медленно и театрально похлопала я в ладоши. – Блестящее представление. Какая страсть, экспрессия, животное поведение...
Дамочка под Пикертом взвизгнула и поспешила в срочном порядке выбраться из-под любовника.
Я усмехнулась и, заметив в комнате на столе коробку с сигарами, прошествовала к ней. Взяв одну, демонстративно вдохнула терпкий запах табачных листьев. Этот жест хорошо дополнил выбранный мною образ: наглый, беспринципный, хищный. Как и подобает акулам пера, которые так любят разоблачать на страницах желтых газетенок, таких как Оливер.
— Что вам нужно? Кто вы такая? — вскочил с постели Пикерт.
— Я та, кто желает вам только добра… мистер Пикерт, — усмехнулась я, наслаждаясь его зарождающейся паникой и покручивая в руках сигару. — Конечно не в том виде, в каком проявляют его эти милые люди, но все же…