— Ника, — прошептал Роман, не открывая глаз, — еще совсем рано, часов шесть утра, полежи хотя бы еще часочек.
— Жарко, — прошептала она, — вы с Севером оба горячие, как печки.
— Волки всегда такие, — прошептал брат.
— Какие волки? — окончательно проснулась Вероника.
— Но Север ведь волк?! — уточнил Роман.
— Да, волк.
Когда Вероника проснулась во второй раз рядом уже никого не было. Она быстро сходила в душ, привела себя в порядок и замерла перед шкафом. «Что надеть?» — на улице во всю светило солнце и, судя по всему, было жарко. Если бы внизу сейчас была ВерОника, Ника не задумываясь, натянула бы удлиненные шорты и свободную футболку. А сейчас… шорты надевать она не хотела, стесняясь своей полноты. Хотелось выглядеть сногсшибательно. «Но кого сшибать то? Брата? — задала она сама себе вопрос, — сногсшибательно надо одеваться для Сергея». Но почему-то перед встречей с ним она так не волновалась и не задумывалась, что надеть. Остановилась на бежевом легком длинном платье с небольшим рукавчиком. Не броское, хорошо сидит по фигуре, если что, можно и в кресло с ногами залезть. Рыжие непослушные волосы собрала в два высоких пучка в виде рожек, тенями обозначила легкую стрелку, немного удлинив глаз. Красотка!
Легко сбежала вниз по лестнице. На первом этаже никого не было.
«Север, вы где?» — почему-то она решила, что волк и Роман где-то вместе.
«Скоро будем. Ромул бегает по утрам, я с ним».
«Хорошо, спроси у него, кашу овсяную или манную сварить?»
«Говорит, что сто лет не ел манную, только просил не очень густую».
«Договорились».
Вероника с улыбкой пошла на кухню. Достала из холодильника молоко, налила в кастрюлю и поставила кипятить. Включила электрический чайник. Открыла шкафчик, где хранились чай, кофе и печенье с конфетами и громко завизжала, отпрыгнув в сторону.
На нижней полке в навесном шкафчике сидел маленький, высотой с трехлитровую банку человечек. На голове по бокам две небольшие залысины, пшеничного цвета волосы стрижены и аккуратно зачесаны назад, ухоженная бородка и бакенбарды того же цвета тщательно расчесаны. Одет он был в коричневые в мелкую полоску брюки с отглаженными стрелками и жилет из такой же ткани, под жилетом рубашка нежно желтого цвета с подкатанными рукавами. На ногах кожаные классические туфли. Это чудо, сидя на нижней полке в обнимку со стеклянной вазой на высокой ножке трескало шоколадные конфеты. Рядом лежала кучка аккуратно свернутых фантиков.
Увидев Веронику, он тоже от неожиданности заорал. Немного придя в себя, Ника спросила:
— Ты кто? И почему лопаешь мои конфеты?
— А сколько дней ты меня не кормила? Как ВерОника уехала! Я второй день уже голодный! Я вчера намекал, намекал, ты даже не поняла ничего! Тупенькая! — недовольно пробурчал человечек очень приятным голосом.
— А-а-а, так ты домовой! Я тебя по голосу узнала. Давай знакомиться! Я Вероника. А тебя как зовут?
— Фи, не буду я с тобой знакомиться! Ты жадная.
— Я не жадная, — улыбнулась Ника, — я неопытная! Ты кашу манную любишь? Я сейчас завтрак готовить буду. На тебя варить?
— Вот хозяюшка! — заулыбался домовой, — буду, конечно! А вчера могла бы и борща предложить!
— Прости, я вчера очень испугалась и растерялась. А про домовых совсем ничего не знаю. Как тебя зовут то?
— Скажу свое имя, только кроме тебя, Ромула и Севера никто больше знать не должен. Нехорошо это.
— Я — могила!
— Типун тебе на язык, девка! Не говори так!
— Не буду, — растерялась Ника, — не скажу больше никому.
— Максимилиан я, молодой хозяин меня Максом зовет.
— Молодой хозяин? — удивилась Ника.
— Я про Ромула. Ой, что ж ты делаешь то! Молоко то сейчас убежит!!!
Вероника убавила газ под кастрюлькой и достала манную крупу. Минут через двадцать каша была готова, чай заварен, даже успела оладушек напечь к чаю.
— Мы на запах прибежали, — широко улыбнулся Роман, показывая свои белые ровные зубы.
Мужчина и волк вошли в дом мокрые и немного уставшие после длительной утренней пробежки.
— Я быстро в душ и спущусь к завтраку.
— Хорошо, — ответила Ника, — а я пока Севера накормлю.
Минут через десять Роман спустился в столовую. Увидев на столе Максимилиана, аж подпрыгнул от радости и подхватив его на руки, стал кружить по комнате.
— Ромул, Ромул, остановись! Голова у старичка кружится!!! Поставь меня на место!