Ларионова Ульяна Борисовна стала его личным видом наказания. Словно красная тряпка для быка эта яркая и веселая девушка освещала все вокруг. Но Роман держал себя в руках, ни взглядом, ни вздохом не показывая, что она волновала его больше, чем все остальные подчиненные. Он не заводил интрижек на работе. Никогда. Одного случая хватило.
Роман учился в престижном вузе, всегда зная, что будет работать в банке отца. Будучи студентом, он уже имел представление о фондах, рынках и ценных бумагах не в теории, а на практике. Имея доступ к системе, знания и информацию, а также опыт в прогнозированиях новостей, Роман зарабатывал первые деньги, имея протекцию отца. Он гордился тем, что зарабатывал сам, но на деле это было не совсем так. Играя на фондовых рынках, самое главное это информация завтрашнего дня, всегда быть в тусовке и знать наперед, какой ветер поднимается, и какие паруса надо развернуть, чтобы остаться в струе. Этой информацией владел его отец, который учил правильно пользоваться ею. Засуха в одном месте, означала неурожай сырья, а значит рост цен на остатки и последующее падение акций, до следующего урожая. Любое событие могло спровоцировать скачек фондового рынка, и самые шустрые успевали навариться и на взлете, и на падении цены. К двадцати годам Роман знал всё о быках и медведях на бирже, но Россия была в то время другой страной. Его дед был не последним человеком в советской номенклатуре, и отец хорошо знал устройство власти и имел контакты заграницей.
Хоть Союз и развалился, но у власти по большей части остались те же люди, сохранив деньги и влияние. Только теперь не было государственной идеологии и железного занавеса. Да и последний существовал лишь для простых граждан, а не для тех, кто и так открыто курил Мальборо и носил заграничные наряды. Отец Романа открыл банк на те средства, которые раньше принадлежали иным людям. Их покровительство и сохранило жизнь ему и его семье в лихие девяностые. Чем больше зарабатывал Геннадий Васильев, тем больше зарабатывали его покровители, не засвечивая своих имен.
Будучи стратегом, папа учил Романа правильно вкладывать в ценные бумаги, прогнозировать ставку и вовремя избавляться от дешевеющих балластов. От имени сына он завел небольшой валютный вклад, который Роман использовал в своих целях, обучаясь игре на фондовых рынках. Этот вклад был официально зарегистрирован и по нему фиксировались все операции. Эти деньги были чистыми и фактически принадлежали Роману. Изредка отец совершал сделки, пользуясь счетом сына, но ни разу без его ведома. Когда сумма вклада стала внушительной, отец посоветовал разделить его, положив в банк. К моменту кризиса 1998 года на счету была сумма с шестью нулями в долларах. Все документы по этому вкладу хранились в семейном сейфе.
Однажды, когда Роман был на работе в банке отца уже полноценным сотрудником, к ним устроилась молодая девушка. Красивая и бойкая, она не скрывала, что ей нравится молодой парень, и открыто показывала свою заинтересованность. Роман, расценив её как причитающийся ему трофей, легко затащил девушку в постель. Лишь спустя некоторое время он узнал, что "награда" облагодетельствовала не только его, но и его отца.
Роман всегда считал себя лучше других, а тут его предпочли другому. И соперник не кто-то там, а его собственный отец, которого он боготворил. Мысль, что его папа мог изменять маме, была словно туман, в котором он не ясно видел картинки этих событий. Как он мог так поступать с той, которая посвятила жизнь ему и Роме? Мама любила отца сильнее всего, порой казалось, что сильнее чем себя.
Узнал об этой грязи Роман случайно, войдя в кабинет отца. Девушка, которая еще утром целовала его самого, в этот момент самозабвенно скакала на другом мужчине, оказавшимся родным отцом Романа. Это был удар по гордости и самолюбию, а также по семье. Чтобы не говорил в этот момент отец, Роман ответил лишь одно:
- Эта девка спит не только с тобой, но и со мной. Вернее, спала, больше я не хочу видеть её, можешь забирать.
Вечером дома Роман был в таком раздрае от поступка отца, что переборщил с выпивкой. Его не сильно задевал факт измены своей девушки, а скорее коробило предательство отца. В течении недели он смотрел, как его отец продолжает делать вид, что ничего не произошло и спокойно ужинал дома, нахваливая еду, приготовленную мамой.
Сейчас он все прекрасно понимал и видел, как надо было поступить, но тогда ему казалось, что такую чудовищную ложь стерпеть просто невозможно. Ему было обидно за маму и было мерзко от папы. И он открыл свой рот, хотя не имел на это право.