Свадьба одной из медсестер унцештской больницы, 1963. Слева направо: Лиза (медсестра), акушерка по фамилии Поя, Валентина Резникова (медсестра, моя вторая жена), жених и невеста, медбрат, Галя (лаборантка), Надя (медсестра больницы)
Вспоминаю дружбу с доктором Эпштейном. Он заведовал больницей в селе Петрешты. Много лет спустя, отдыхая в Ялте, я случайно столкнулся с ним на улице, и он пригласил меня в туберкулезный санаторий в Алупке, где работал начмедом. Мы отпраздновали нашу встречу спиртом, разведенным глюкозой, как это обычно бывает у медиков. Еще один мой коллега, Миша Тененбойм, заведовал сельским участком в селе Валямаре, расположенном так же, как и Петрешты, на границе с Румынией. Однажды по пути из Унген в Кишинев меня, Мишу и Сеню за отсутствие билета в престижном поезде «Бухарест-Москва» чуть не арестовали. Мы решили проехать зайцами, не взяли билеты, и нас тут же оштрафовал контролер. Эта история имела последствия, так как в течение 2 лет нам посылали повестки в суд и, в конце концов, нам пришлось уплатить денежный штраф. Тененбойм уехал в Израиль, а позже перекочевал в Америку, в город Детройт.
Сельский период врачебной деятельности. Часть вторая
Мои помощники принимали участие в приеме больных, в поездках по участкам, в детском патронаже. В 1952 году смертность среди детей до года составляла 16.5% (из-за рахита, пневмонии, дистрофии), а когда я покидал Унцешты, снизилась до 4,5%, что является наилучшим показателем моего вклада в оздоровительный процесс. Замечу, что теоретические знания, которыми я руководствовался, подстраховывались целым чемоданом справочников. Когда я не мог поставить диагноз, то уходил в соседнюю комнату и листал медицинскую литературу в поисках ответов на затруднительные вопросы. Доктор в селе – это универсал, мне приходилось иметь дело со всеми возможными болезнями. Я ездил на вызовы на лошадях, спускался с гор на лыжах зимой, а когда была непролазная грязь, конюх сажал меня на лошадь верхом, и я с ужасом обхватывал ее шею, пока не научился сидеть в седле.
Фотография сельской «скорой помощи»
Молдаване с особым почтением относились к священникам, полицейским и врачам. В селах эти люди обычно присутствовали в единственном числе, в отличие от учителей или других служащих.
Вспоминается веселый эпизод. Однажды на одной из главных улиц Унцешт ко мне подошла старушка и, не дав опомниться, бросилась целовать мне руку. Я смутился, сказал, что являюсь членом комсомола, а она ответила, что поскольку врач спасает жизнь ее односельчан, его нужно почитать как Бога. Такое начало врачебной карьеры было для меня, маменькиного сынка из буржуазной семьи, горожанина, совершенно необычным. Очень помогало и даже спасало неплохое знание молдавского и румынского языков, так как многие молдаване не говорили по-русски.
В процессе работы иногда приходилось открывать книгу приказов и выносить выговор, так как персонал разболтался за время отсутствия на этом участке врача. Естественно, это вызывало недовольство, и в соответствии с советскими «обычаями» на меня начали катать жалобы во все инстанции, в частности в райком и газету. Вспоминается связанный с этим случай. Одна из приехавших на работу медсестер оставила пост и убежала на свидание в райцентр. Естественно, я вызвал ее на ковер и вкатил выговор с предупреждением. Через несколько дней завхоз принес местную газету, в которой было написано: «Врач Вайсман обогатился за счет больницы, взяв себе в пользование казенные подушку, одеяло и… лошадь». Подобные инсинуации имели место еще много раз, ведь я был молодым, но строгим и отчитывал нерадивых. К слову сказать, я никогда не имел проблем с местными сотрудницами молдаванками, так как они соблюдали дисциплину и, в отличие от приезжих, которые часто оказывались у нас временно, дорожили своей работой.