Я тогда ещё ничего не понимал. Мы с Кристиной как то чуть было не сломали калитку, раскачиваясь на ней. Не могу точно сказать, когда и сколько мне лет тогда было. Мне рассказывали, как я будучи совсем маленьким, настолько раскачался на коляске, что перевернулся и упал. Затем я встал, и пошёл как ни в чем не бывало. Тогда меня с большим удивлением заметила бабушка Зина. Ту коляску я тоже как и тачанку усовершенствовал, в том числе и в воображении. Но это очень слабо помню. Ещё одно давнее, почти забытое воспоминание – я рисовал какие то штуки, похожие на скандинавские руны, на деревянной двери в сарае. И что то там такое было, что я должен был запомнить, но забыл. Какой то глубокий смысл вкладывал я в эти рисунки. Ещё одно достаточно важное воспоминание: мне снился сон как отец катался на роликах или на коньках и упал. Пару раз мне мерещилось лицо из стены. Тогда мы уже жили в большом доме. Лицо из стены медленно приближалось, пугая меня. Однажды оно приблизилось буквально до лица, отчего я проснулся из полудрёма в холодном поту. Возможно это было и в то время, когда я просто лежал, пытаясь заснуть. Долгое время я боялся засыпать в темноте и оставаться один дома. Я помню истинное ощущение празднования нового года. Большой пакет с конфетами, которые принёс отец с работы. Как то, в поисках мелочи мы с мамой нашли конфету за диваном или каким то шкафом, это была огромная радость в то время, когда ни одной конфеты нет. По рассказам, мы как то гоняли большую крысу по дому. Я почти ничего из этого не помню, но это явно было как то связано с тем, что когда я кидал камни в прабабушку, она пугала меня этой крысой. Якобы вон там то крыса большая. И я боялся. Воспоминания о раннем дошкольном детстве заканчиваются, осталось не так много. Я помню ещё солдатиков, в которых я играл. Было много пластмассовых, которых после мы с другом детства Мишей палили и смотрели как они красиво горят. Мне их сейчас даже жалко стало, этих солдатиков, что их так банально уничтожили.