В знак того, что почта — государственное учреждение, над дверью станции прибивался герб России. К семидесятым годам XVIII в. станционный смотритель стоял на более высокой ступеньке служебной лестницы, чем его предшественники в начале века. Он был отнесен к чиновникам двенадцатого класса и носил звание коллежского регистратора. В официальных бумагах содержатель почтового стана именовался «Пост-Комиссар»[81].
Пункты 19–21 положения о почтовых станах содержат описание конструкции почтовых фур и правила проезда на них.
Фура представляла собой повозку, обтянутую крашеной парусиной. На трех ее сторонах рисовался герб. Летом к фуре приделывали колеса, а зимой ее ставили на полозья. В повозку садилось шесть человек с тремя пудами багажа. Кроме того, было предусмотрено место для шести пудов посылок. В фуру впрягалась четверка лошадей. Этот транспорт отправлялся еженедельно из Петербурга по понедельникам, в час дня. Из Нарвы фура уходила по четвергам в то же время. Весь путь из города в город повозки проезжали за сутки. Желающие путешествовать на фуре должны были заранее оплатить стоимость проезда — 1 рубль. За эти деньги они могли провезти поклажи 20 фунтов (8 килограммов), «только б то было уютное и негромоздкое». С фурами можно было переслать и посылки весом не свыше 6 пудов. За их доставку взималось по 2 копейки за фунт. Деньги за проезд на фуре и пересылку багажа принимались в Петербурге на почтамте, а в Нарве — на почтовом дворе. Из Нарвы эти сборы привозились раз в полгода в столицу.
3 ноября 1770 г. полковник Волков составил «Расписание в какое время по скольку почтовых лошадей в упряжки брать проезжающим по нарвской дороге по новоучрежденным почтовым станам» [271]. Зимой с 1 декабря по 15 марта и летом с 15 мая до середины сентября едущим одному или двум в почтовые кибитки полагалось впрягать по две лошади, троим же проезжим — три. В остальное время года одному путешественнику полагалось две лошади, двум — три, трем — четыре. До этого ни в одном официальном акте даже не упоминалось об упряжке в три лошади. Положение о петербургско-нарвской почте является первым документом, разрешавшим давать под почтовые повозки по три лошади. К этому времени в кибитки лошадей впрягали не цугом, а в ряд: в середине — коренная, по бокам — две пристяжных. Так родилась знаменитая русская тройка. Сам термин «тройка» был придуман позже — в начале XIX в.
Через год после организации, 25 февраля 1771 г., Нарвская линия передается из Канцелярии строения государственных дорог в ведомство Петербургского почтамта. На работе почты это никоим образом не отразилось. Продолжали действовать старые правила проезда пассажиров, оставались прежними условия скорой гоньбы и содержания почтовых станций. Так было потому, что нарвский тракт был передан почтамту «на том же основании» [272].
Год от года увеличивалась гоньба по нарвской дороге. От непрерывных поездок изматывались лошади. В добавок ко всему в Ингерманландии случился неурожай, и цены на фураж резко возросли. Учитывая все это, именной указ от 17 декабря 1772 г. установил: «С начала будущего 1773 года, впредь до указа, платить на всех станциях от Горелого кабачка до Нарвы по две копейки на версту за каждую лошадь всем проезжающим на почтовых лошадях» [273]. Уменьшение величины прогонов до 1 копейки на версту произошло только в 1779 г.
В ноябре 1772 г. учреждается почта в Могилевской и Псковской губерниях. По своей структуре она почти полностью повторяла гоньбу из Петербурга в Нарву. Но были некоторые отличия.
Прежде чем продолжить наш рассказ, вернемся на несколько лет назад. 19 августа 1746 г. оба столичных почт-директора Ф. Аш и В. Пестель получили копии именного указа, повелевавшего им содержать для развозки писем к получателям одного конного почтового служащего в Петербурге и двух — в Москве. Распоряжение немедленно было исполнено: с 3 сентября 1746 г. — в Северной столице, а в Москве — с 17 сентября письменная и денежная корреспонденции стали доставляться на дом [274]. В губернских и уездных городах адресаты по-прежнему получали письма на почтовом дворе.
Для петербургско-нарвской линии впервые вводилась доставка на дом частных писем во всех городах, где имелись почтовые станции. Раздача корреспонденции происходила следующим образом. После прибытия почтовой фуры почт-комиссар должен был не более чем за два часа разобрать и осмотреть всю полученную корреспонденцию. Казенные пакеты и частные письма записывались в специальные почтовые карты. Почти до конца XVIII в. они составлялись от руки, а затем были заменены печатными. В первую очередь разносилась казенная корреспонденция. Затем почтальоны доставляли партикулярные письма. Отправления с векселями или денежными вложениями можно было получить только на почте. Их выдавали под расписку. Почтовые карты являлись документами, «служащими для всяких справок» [275], поэтому предписывалось их строго хранить и в конце года переплетать вместе.
В день прибытия почты в город всякий мог получить свою корреспонденцию в конторе. На другое утро оставшиеся письма разносили адресатам. Причем указ оговаривал, что почтальону «за труд не запрещается требовать 2 копейки» [276]. Если почему-либо письмо не вручалось адресату, то на оставшуюся в конторе корреспонденцию составлялась отдельная почтовая карта, которая висела на доске объявлений до тех пор, пока все записанные в нее письма не будут вручены получателям.
А как поступали в тех случаях, если человек не получит адресованное ему отправление?
Раскроем наугад подшивку «Московских ведомостей» за 1773 г. В номере от 18 мая газета поместила объявление московского почтамта: «Прошлого 1772 г. генваря 30 дня получено в оном Пост-Амте из Санктпетербурга на почте тогож генваря от 25 дня под № 180 письмо к отдаче в Москве служителю Василью Фадееву со вложением денег золотою монетою 14 рублей, которое для отдачи посылано было с почтилионами, а наконец за неотысканием оного Фадеева записано в имеющуюся при оном Пост-Амте оставшим письмам по алфавиту книгу, и в выставленный в больших сенях в оставшей по алфавиту ж реестр; токмо для получения оного письма никто не явился и ни от кого требования не было. И как уже тому довольное время прошло, то чрез сие знать дается, чтоб тот, до кого оное письмо принадлежит, явился в оном Пост-Амте сам или с письменною доверенностию и ясным доказательством прислал поверенного, от публикования сего чрез три месяца; а по прошествии оного срока показанные деньги записаны быть имеют в почтовую казну» [277]. О письмах без денежных вложений газеты никаких объявлений не публиковали. Они могли лежать на почте бесконечно долго. Только в 1807 г. срок хранения невостребованной письменной корреспонденции был ограничен.
В каждом почтовом доме на стене отводили специальное место для различных объявлений. В частности, здесь висело расписание движения почтовых фур: какая откуда приходит, в какой день и час и когда отходит. В дни прибытия ординарной почты на стене выставлялись карты полученным письмам.
Почтари линии Петербург — Псков — Могилев стали первыми развозить газеты как русские, так и зарубежные. Раньше распространение печати шло только через родных и знакомых. Теперь за это дело взялся Петербургский почтамт, рассылавший прессу по подписке. Объявление о подписке было опубликовано в «Санктпетербургских ведомостях» 18 декабря 1772 г.: «На будущий 1773 год, генваря с 1 числа Санктпетербургские ведомости желающие брать, имеют заблаговременно вносить в академическую типографию из Санкт-Петербурга по 4, из Пскова по 5 и из Могилева по 6 руб. на год, чтоб тем оная типография могла знать, сколько оных ведомостей можно будет печатать экземпляров» [278]. Через два года началась пересылка подписных изданий между обеими столицами. Почта доставляла печатную продукцию в кредит. По прошествии года почтамты выставляли счета типографиям Академии наук и Московского университета, и те их оплачивали.
Правила пересылки почты на псковско-могилевской линии предусматривали такой казус. «Случиться может, — говорилось в указе от 23 ноября, — что принесенное в Контору партикулярное письмо, за которое при приеме и весовые деньги заплатятся, по каким-либо обстоятельствам корреспондент для переправки, или же для дополнения содержания оного потребует для отправления своего обратно; а не безызвестно, что при таких случаях бывают разные подлоги, и может такое письмо захвачено быть посторонним без ведома прямого корреспондента: того ся ради надлежит крайнюю от сего осторожность иметь, и такие требуемые назад письма не прежде возвращать, покамест требующий не покажет печати, которою оное запечатано» [279]. При этом деньги за пересылку письма не возвращались потому, что они уже «в почтовую казну вступили». В почтовой карте делалась отметка: «письмо под таким номером назад взято».
81
Спустя несколько месяцев, в указе от 3 ноября 1770 г. содержателей станов назвали более привычным для русского уха титулом — «Почт-Комиссары» [270].